«Мир грез» был всегда тесно связан с политикой. Известные режиссеры, актеры и операторы неизбежно вставали по одну или другую сторону баррикад, какое бы время на дворе ни было. Известный кинокритик Михаил Трофименков когда-то задался целью — описать политическую историю кино. И вот на днях он презентовал книгу под названием «Кинотеатр военных действий». А журналист «МК» в Питере» поговорил с автором о неизвестных фактах из жизни деятелей кино.
С кем вы, деятели культуры?
— В вашей книге много того, что не знают любители кино и даже киноведы?
— В ней есть истории и факты, некоторые из которых годами не подлежали огласке. А начинается действие книги в мае 1954 года во Вьетнаме. Франция только что потерпела поражение в войне против партизан Хо Ши Мина. Те взяли колоссальное количество пленных, около 10 тысяч человек. И вели их через джунгли, подальше от линии фронта, чтобы французы не освободили своих, а авиация не смогла нанести удар. Это превратилось в марш смерти — по дороге погибло три четверти колонны. И тот «исход» снимал оператор Роман Кармен — первый из советских людей, оказавшихся во Вьетнаме. (Там еще даже не было наших военных советников.)
Съемочная группа Кармена состояла из фронтовых операторов, таких же сталинских лауреатов, как и он. Наши документалисты брали интервью у Хо Ши Мина на фоне пленных. В какой-то момент из колонны выбежал старший капрал и закричал: «Месье, мы коллеги, я военный оператор!» Кармен, который понял, что французы могут погибнуть, сказал партизанам, что забирает у них несколько пленных, чтобы снимать их для фильма «Вьетнам».
Он спас командующего французскими войсками капитана Бижара, который умер в 2010 году, будучи самым прославленным и орденоносным генералом французской армии, а также оператора, старшего капрала Пьера Шендорфера. Его Роман поселил в отдельной палатке, каждый вечер пил с ним виски, говорил о литературе и кино. А когда понял, что опасность миновала и скоро коллега попадет в лагерь для военнопленных, договорился с ним, что через несколько лет они вместе будут пить шампанское в Каннах и водку в Москве.
Так оно и произошло — Пьер Шендорфер спасся и стал одним из самых известных военных режиссеров и операторов в мире. Вот такая солидарность! Дальше речь в книге идет о войне за независимость в Алжире, и вторая часть «Кинотеатра военных действий» называется «Свинцовые годы», она посвящена Кубе с середины 60-х до конца 70-х годов. Отдельные главы написаны и о судьбе киноэлиты в разных странах.
— Почему вы вообще взялись за столь кропотливую и трудоемкую работу? Получился фактически роман-эпопея!
— Я отношусь к «Кинотеатру военных действий» как к началу целой серии. Ведь в мире существуют история киноиндустрии и история киноискусства, а также рассказ о кино как о технологии. Но не существует политической истории кинематографа, а она очень богата. И обязательно должна быть написана. Это же не только история разных фильмов, речь о том, какой выбор делают работники «фабрики грез» в критических ситуациях, на чью сторону встают и что с ними потом происходит.
Гомосексуалисты и террористы
— Сколько судеб вы охватили в «Кинотеатре военных действий»?
— Моя книга густонаселенная. В номерном указателе полторы тысячи фамилий. К примеру, в ней есть история широко известного французского режиссера Клода Лелуша, который в 1970 году принял очень выгодное коммерческое предложение шаха Ирана снять документальный фильм, показывающий, как прекрасна жизнь в этой стране. Девушки там чуть ли не в мини-юбках заходят в мечеть, кругом цветы, и все великолепно. Фильм этот был «агиткой», ведь в 1971 году намечалось празднование 2500-летия иранской монархии. На Лелуше на всю жизнь так и осталось клеймо наемника иранской монархии, ведь в то же время (когда он пел гимны шаху) в Иране уже зачищали интеллигенцию, людей казнили, снимая эти показательные процессы на камеру. Европа все знала, но Лелуш все-таки поехал туда. Он сделал свой выбор. И коллеги ему этого не простили.
В книге описана и трагедия итальянского режиссера Пьера Паоло Пазолини, который был ярым коммунистом (хотя его и выгнали из партии за совращение малолетних). Большинство итальянских режиссеров той эпохи были коммунистами, но Пьер при этом был еще гомосексуалистом и пытался все в себе совместить. В процессе подготовки фильма «Сало, или 120 дней Содома» Пазолини получал многочисленные угрозы от фашистов. Его убили в 1974 году страшным образом. Тело Пьера было найдено в луже крови, у него было переломано 10 ребер, раздавлено сердце, разбита челюсть, сломана левая рука и наполовину вырваны уши.
В том, что происходило в Италии с 40-х по 80-е годы, были задействованы многие люди кино. Кульминацией напряженной ситуации в стране стал взрыв вокзала в Болонье в 1980 году, когда погибло 85 человек, а бомбу туда заложил 24-летний актер, вундеркинд и «звездный мальчик». Неофашист, которого старшие товарищи считали молокососом, а он хотел доказать им, что «крутой».
— Про итальянцев и французов понятно. А что творилось в Германии?
— Как раз подпольные организации в Западной Германии теснее всего были связаны с кино. Знаменитая немецкая журналистка Ульрика Майнхоф ушла во «Фракцию Красной Армии», написав сценарий знаменитого фильма «Бамбуле» о бунте в колонии для девочек-подростков. Фильм был снят, но на премьеру она не попала — была убита. К слову, среди погибших немецких подпольщиков-террористов были еще два крупных кинорежиссера.
Я также рассказываю про нациста Файта Харлана, который в 1940 году снял главный пропагандистский фильм «Еврей Зюсс» и которому впоследствии за это ничего не было. Его выпустили из тюрьмы, он стал преуспевающим режиссером. А сын Файта в семилетнем возрасте вместе с папой обедал с Гитлером, в 25 лет писал совместно с ним сценарий фильма «Предательство Германии» о Зорге. А когда папа умер, вдруг стал поджигать кинотеатры, где шли их фильмы, вычеркнул свое имя из титров и собрал компромат на высших чинов нацистской Германии, за что был объявлен в стране вне закона. Он колесил по миру и помогал революционерам разных стран, и снял один из лучших документальных фильмов про португальскую революцию.
Отомстить за любимого партизана
— Я знаю, что какая-то романтичная легенда у киношников связана с немецким оператором Гансом Эртлом. Вы о ней пишете?
— Это не легенда, а реальная история. Ганс Эртл — выдающийся оператор, любовник Лени Рифеншталь, который руководил съемочной группой на фильме «Олимпия». Он, как безусловный нацист, бежал в Боливию вместе с семьей. И жил на вилле рядом с «дядей Клаусом» Барбье — начальником Леонского гестапо. Дочка Эртла, Моника, арийская красавица и спортсменка, отлично стреляла и тоже снимала кино — была оператором у папы. Но от мужа-немца она ушла к любовнику — Инти (на языке индейцев «Ящерица»).
Он служил в отряде Че Гевары и прибыл в Боливию, чтобы продолжить там партизанскую борьбу. Инти убили, над его трупом позировал полковник Кинтанилья: тот самый, что отрезал руки Че. Моника решила отомстить за любимого: изменила внешность и поехала в Гамбург, где полковник служил боливийским консулом. Она попала к нему на прием и застрелила полковника. Уйдя не пойманной, хотела похитить и нациста «дядюшку Клауса», чтобы выдать суду. Увы, Клаус ее опередил, и Моника погибла в перестрелке.
Кстати
У Марины Влади в доме был подпольный склад оружия, она много лет участвовала в движении алжирского сопротивления во Франции.
Кинотеатр военных действий 
