Сергей Дебижев считает, что искусство – это врач. Это большой, мудрый учитель.
Недавно в Петербурге состоялась премьера документального фильма Сергея Дебижева «Последний рыцарь империи», посвящённого персоне Ивана Солоневича – русского мыслителя первой половины XX века, автора книг «Россия в концлагере» и «Народная монархия». Показ прошёл при аншлаге и оставил после себя жаркую дискуссию как в кинозале студии «ЛенДок», так и в обществе за его пределами. О судьбе этой картины и о причинах, побудивших её снять, «НВ» рассказал режиссёр фильма Сергей Дебижев.
– Сергей Геннадьевич, первые зрители вашей картины – мои коллеги-журналисты – замечали, что при всей остроте поднятых тем и их актуальности картина вышла максимально взвешенной и ваша позиция как режиссёра чётко не обозначена. В итоге сторонники как одних воззрений, так и других могут найти в ней какие-то факты в свою пользу.
– Это оттого, что в обществе царит неопределённость. И это состояние очень зыбкое, неприятное. Страна себя чувствует хорошо тогда, когда у неё есть определённый путь. А когда она раздираема внутренними противоречиями, а общество состоит из полярно противоположных по своему психофизическому складу людей, нужно с этой ситуацией обращаться как с хрустальной вазой. И опускаться до площадных лозунгов нельзя. Нужно очень аккуратно, политически взвешенно доносить те позиции, которые приведут к консолидации в обществе и к гармонии – экономической, политической, нравственной и просто человеческой. Ведь России, честно говоря, так и не удалось обрести гармонию, после того как в 1917 году она была разрушена. И установившийся хаос пожирает нас до сих пор.
– И в чём это проявляется?
– Сейчас наступает совершенно новая эпоха. Старое время закончилось, об этом вопиет всё. Все страны пришли в движение. Геополитическая ситуация меняется, все начинают искать новые пути: образуются новые союзы, новые линии напряжения, появляется новый взгляд на вещи. Почему? Потому что тот путь, по которому человечество двигалось после Второй мировой войны, закончился. Это был период спокойствия: есть ООН, с другими странами можно договариваться, и кажется, что уже всё, цивилизация! Айфоны, ватерклозеты, скоро чипы начнут вшивать… И вдруг выясняется, что это всё перестало работать. Как, почему? Этим занимался Лев Гумилёв с его теорией пассионарности. Он на многие вопросы ответил и если был бы сейчас жив, то с удовольствием наблюдал бы новые пассионарные сдвиги, этакие движения тектонических плит. Прежде всего это отразится на политике, а потом, я надеюсь, на культуре. Потому что культура зашла в тупик, причём ещё с 1960-х годов, когда переориентировала свои ценности на ложные. И эти ложные ценности, захватив её, как снежный ком начали перемалывать остатки былых национальных культур, пытаясь создать какую-то новую общечеловеческую культуру.
– А как же ваши друзья – Гребенщиков, Курёхин, Новиков? Они тоже, вы считаете, «зашли в тупик»?
– Вот как раз к этим людям быстро вернулось осознание происходящего. Тимур Новиков в конце жизни понял, что только подлинная классика может спасти искусство. Курёхин полностью отрёкся от постмодернистского бреда и занялся вплотную геополитикой. А Гребенщиков всегда занимался чистым духом... Если серьёзно, я считаю, что рок-н-ролл совместно с кино и телевидением нанесли такой удар по культуре, от которого она уже не оправится. Уничтожено практически всё. Музыка, живопись, архитектура – этого всего больше нет. Есть только пиар-технологии. Это уже не культура, это раковая опухоль на теле некогда великой культуры. И вот сейчас в новых условиях становится ясно, что возрождать нужно не только человеческий дух, но и национальные культуры, язык, традиционный уклад жизни...
– Глобальная культура естественна, она отражает быт: сейчас же в какую страну Европы ни приедешь – там даже модели трамвая одни и те же…
– Вот этого безобразия и не должно быть!
– Культура – это же в какой-то степени отражение жизни повседневной…
– Ничего подобного! Это главная ошибка! Никогда культура не отражала повседневную жизнь. Главной задачей искусства, помимо облагораживания человека, было восхищённое изображение потрясающего, неведомого в своём волшебстве и великолепии мира. И культура как локомотив тащила за собой всё остальное. Она пыталась создать те ориентиры, к которым человечеству нужно было двигаться. Как говорил Ницше? «Культура – это лишь тонкая яблочная кожура над раскалённым хаосом». И когда эту кожуру надорвали, раскалённый хаос хлынул в виде рок-н-ролла, сексуальной революции, вседозволенности и всего остального...
– Давайте поговорим о герое фильма Иване Солоневиче. Его жизнь побросала по миру – сначала он бежал из Советского Союза, об ужасах которого рассказал миру. Потом на его пути лежали Финляндия, Франция, Германия, Южная Америка… Все скитания были вынужденными: так складывалась политическая ситуация в этих странах. Как вы считаете, если бы он был нашим современником, где бы он был теперь?
– Это хороший вопрос. Когда мы были в Аргентине, Уругвае, Германии и встречались со знавшими его людьми, говорили с ними об этом. Все в один голос сказали: «Если бы он дожил до перестройки, то сразу бы вернулся». И это так, потому что его бегство было вынужденным. Он, родившийся в 1891 году, к моменту октябрьской катастрофы был взрослым человеком. У него был уже опыт жизни в царской России, и он имел, как никто другой, возможность сравнивать. Он 17 лет прожил в советской России и всячески пытался избегать каких-то партийных дел, занимался становлением спорта, созданием самбо. Он понимал, что люди, которые остались здесь, ничем не виноваты, что их нужно поддерживать. Но в какой-то момент, так как он был человеком очень талантливым, ярким, заметным, ГПУ стало его вербовать в сексоты, и он понял, что или его сейчас расстреляют, или посадят, или придётся бежать. Его побег был вынужденным: он больше, чем кто-либо, любил и понимал собственную родину. И где бы ни жил, всем сердцем был с Россией. И оказавшись в Париже, встречаясь с лидерами эмиграции, он им пытался объяснить, что нельзя сидеть сложа руки. Что родина захвачена чудовищем и нужно изо всех сил пытаться её освободить. Что не стоит ждать, когда кто-то приедет и извинится перед вами. Что зря они считают, будто увезли Россию в чемоданах, оставив позади грязную Совдепию. Что в России остались люди, простые русские люди, и нужно их спасать. Он понимал, что Россия просто не в состоянии существовать в той парадигме, которую ей навязали.
– Я замечала, что наша критика своей страны – «для внутреннего пользования». Я могу сколько угодно ругать то, как мы живём в России, но когда то же самое про мою страну скажет иностранец – мне будет неприятно. Как вы думаете, стал бы Солоневич писать свои труды, знай он, что они будут использованы врагами его страны?
– Солоневич был мудрым человеком. Его судьба занесла перед войной в Германию, где его хотели использовать на пропагандистском поприще, потому что к этому моменту его книга «Россия в концлагере» была широко известна. Она произвела эффект разорвавшейся бомбы: Солоневич первым рассказал миру, что из себя представляет лютая Совдепия. Потому что был железный занавес и информация просачивалась фрагментарно. В итоге книгу даже издали на немецком языке, без согласия Солоневича. И Гиммлер предложил ему возглавить пропагандистскую машину: вот вам в руки все инструменты, боритесь с советской властью. Но как только Солоневич понял, что из себя представляет сама Германия… Ведь попал он, казалось бы, в развивающуюся страну, антикоммунистическую, и лицо фашизма только начинало проявляться… Но он достаточно быстро разобрался во всём. И даже написал меморандум на имя Гитлера, в котором объяснил, что с Россией нельзя воевать. Это будет война не с Советским Союзом, не с партийной верхушкой, а война с Россией! И разгром Германии неизбежен. Но его не только не послушали, но и арестовали и сослали.
– Такая опасность стоит перед каждым деятелем искусства, которое считается политически актуальным. Потому что произведение может быть истолковано так, как автор и не предполагал.
– Как-то прецедентов в настоящем искусстве, честно говоря, не наблюдалось. Да, Франсиско Гойю обвиняли в антиклерикализме, хотя он на самом деле искренне критиковал церковь, пытаясь её поправить, «вылечить». Нужно очень чётко понимать, что одно дело – когда ты глумишься над чем-то, и совсем другое – когда болеешь и пытаешься помочь. Настоящий друг, настоящий отец, мать, сын не будут глумиться над своим близким человеком. И не будут его высмеивать. Они будут пытаться его поправить. И в этом в том числе была цель искусства. А сейчас искусство как бы охаивает действительность. Оно является юмористическим взглядом на неё: «Вот, смотрите, какие вы идиоты. Это вы такой мир построили, а мы теперь над ним смеёмся». Искусство – это врач. Это большой, мудрый учитель. И нужно с этих позиций на всё смотреть. Нельзя просто критиковать. Если ты что-то критикуешь, в этом должна быть твоя боль. И Солоневич только с болью критиковал свою страну и бился до крови с Совдепией, которая изуродовала лицо России.
– Я слышала, что вы собираетесь снять игровую версию.
– Не версию. Игровая картина – это изначальная идея. Но прежде чем снимать такую сложную историческую картину, надо рассказать, кто же он, Иван Солоневич, ведь имя его долгие годы было под строжайшим запретом и только сейчас общество начинает о нём узнавать. И просто несерьёзно, что в важнейший исторический момент в пантеоне личностей, на которых должна ориентироваться страна, нет такой мощной фигуры, как русский мыслитель Иван Солоневич. У мудрости Солоневича есть советский опыт, и он, возможно, единственный, пройдя через всё, нашёл и предложил выходы. Нашёл ориентиры и способы, как нам выбраться из духовного и политического тупика. Цель наших усилий – вернуть обществу столь яркую и актуальную фигуру. Нельзя сказать, что Солоневич – это панацея и он знает все рецепты. Но те пророчества, которые он произнёс, и те выводы, к которым он пришёл, более чем актуальны. Не надо ждать, пока нынешняя геополитическая ситуация разрешится, стабилизируется и для России наступит новое время. Многое зависит от нас самих. Чтобы иметь будущее, нужно как минимум прямо сейчас оторвать наших детей от айфонов, фастфуда, компьютерных игр, ядовитых газировок и объяснить им, что жизнь сложна, прекрасна и драматична. В конечном итоге ответственность за наш дом, наших детей, нашу страну лежит на нас самих...
Рок-н-ролл совместно с кино и телевидением нанесли такой удар по культуре, от которого она уже не оправится. Уничтожено практически всё. Музыка, живопись, архитектура – этого всего больше нет. Есть только пиар-технологии. Это уже не культура, это раковая опухоль на теле некогда великой культуры. И вот сейчас в новых условиях становится ясно, что возрождать нужно не только человеческий дух, но и национальные культуры, язык, традиционный уклад жизни...
Культура зашла в тупик 
