История создания
 Структура
 Организационные    принципы
 Персоналии
 СМИ о ПФК
 Кинопроцесс
 Мероприятия
 Статьи и проекты
 Премия ПФК
 Лауреаты
 Контакты
 Фотоальбом



  Про любовь  

К 90-летию со дня рождения Евгения Леонова

Вся страна смотрела по телевизору «Старшего сына», влюблялась в юных Наталью Егорову и Светлану Крючкову, Николая Караченцова, Михаила Боярского и Владимира Изотова, а в финале рыдала - когда Леонов - Сарафанов отказывался признавать, что его разыграли и что старшего сына у него нет. Когда он плакал и смеялся под горделивый ритм рахманиновской прелюдии № 5, с ним плакала вся страна.

Леонова и по сей день многие продолжают считать комиком, хотя, по моим скромным подсчетам, про «поплакать» он играл как минимум не меньше, чем про «посмеяться».

Сыгранные им скоты и мерзавцы великолепны, и напомни любому его героев из «Кин-дза-дза!», «Обыкновенного чуда», Доцента из «Джентльменов удачи», провокатора Харитонова из «Осеннего марафона» - все их вспомнят мгновенно, такие они яркие.

Но все равно о Леонове говорят как о «добром артисте».

Еще о нем говорят и пишут как об актере «психологической школы», не перевоплощающемся, не «представляющем», а «проживающем».

Мне еще в отрочестве довелось увидеть   Леонова на сцене Театра им. Станиславского. Два вечера подряд - один раз он был Пичемом в «Трехгрошовой опере», а на следующий вечер - Креонтом в «Антигоне». С той самой поры, когда я слышу, что он, мол, актер сугубо психологической школы, а не мастер перевоплощения, - мне смешно. Я вспоминаю сыгранных с разницей в год слесаря Приходько из «Белорусского вокзала» и Доцента. А годом раньше - был «иллюзионщик» Паша в «Гори, гори моя звезда». Вот прям - близнецы, да?

О нем всегда говорили и думали не совсем то, что было на самом деле. В нем, многогранном, сложном, тонком, чаще предпочитали видеть милого, добродушного, обаятельного, смешного увальня.

В нем, с немыслимой пронзительностью все понимающем про любовь, видели комика, и хоть тресни. И даже памятник поставили напротив «Мосфильма» не тому, с кем вместе рыдали, а тому, с кем смеялись.

В этой судьбе Леонов был не одинок: трагических Юрия Никулина и Фаину Раневскую, Игоря Ильинского и Георгия Вицина, Ролана Быкова и Евгения Евстигнеева помнят и любят куда меньше, чем их же - гомерически смешных. Ничего не попишешь - так устроены законы восприятия.

...Однажды на полях моей рукописи Александр Абрамович Аникст размашисто написал: «Детка, Шекспира хвалить уже поздно!». Я тогда сочла, что он абсолютно прав, и вымарала из рукописи все свои восторги по поводу Шекспира, оставив лишь сухой анализ.

Сегодня я считаю иначе.

Я вспоминаю, как актеры, режиссеры, драматурги,   благодаря за статью, зачитывали мне особо полюбившиеся куски. И всегда - всегда-превсегда - это были именно куски, где я заходилась от восторга, а вовсе не те, где был анализ, как мне казалось, тонкий и интересный. Им про восхищение было интереснее.

Эти знаменитые, всенародно любимые люди чувствовали себя недохваленными. И Евгений Павлович Леонов тоже был «недохваленным». По жизни.

Я перебрала сотни статей о нем и фильмах, где он играл. Всюду концепции и анализ - тонкий и интересный, или потолще и попроще. И нигде про то, как тяжело шлепается на задницу Креонт, царь Фив, как вцепляется руками в венчик волос вокруг ранней лысины и со слезами умоляет Антигону дать ему возможность оправдать ее.

Как «неудачник» Сарафанов с яростью кричит мальчишке Бусыгину: «А я не верю!», или как безнадежно машет рукой на своих друзей-начальников слесарь Иван Приходько из «Белорусского вокзала»...

Про спектакль Театра Маяковского «Дети Ванюшина» и уж тем более про спектакль   Ленкома «Поминальная молитва» написаны горы текстов. В том числе о мучительной для самого Евгения Павловича теме «безответной» отцовской любви. И практически нигде о том, как Ванюшин просто замирает спиной к залу, стоит несколько секунд молча, а потом оборачивается - с лицом, залитым слезами. А Тевье-молочник узнает о судьбе своих детей, вздрагивая всем телом, как от удара ногой... И нигде я не нашла описания игры Леонова в «Днях Турбиных» в постановке Михаила Яншина в Театре им. Станиславского. А ведь о Лариосике - Леонове после премьеры было написано, что «молодой актер поразительно играет любовь!»...

Кстати, про любовь.

В «Женитьбе» Виталия Мельникова по Гоголю Леонов сыграл Жевакина. Смешного (а кто там не смешон?), нелепого (а кто там не нелеп?). Но Балтазар Балтазарыч - теперь я совершенно отчетливо это вижу - в самом деле влюбился в Агафью Тихоновну. Первым. Да, довольно комично, с комичным комментарием («Я большой аматер со стороны женской полноты!»). Он оправдывается - что невеста ему все равно нравится, хоть и по-французски не говорит, и приданое не так уж привлекательно, и вообще... Он стесняется в этом признаваться, он пожимает плечами и виновато улыбается. Но ему - единственному - она нравится сама по себе, и шустрый проныра Кочкарев в этот миг оказывается совершенно беспомощен перед этим детским простодушием Жевакина...

В леоновском короле из «Обыкновенного чуда» я всегда   видела то же, что и все, - хлесткую смешную сатиру. А сейчас, воспроизводя фильм в памяти, вдруг вспомнила, что этот король хотел и не умел любить свою дочь, принцессу. Правда - хотел. Но не умел. И вдруг поняла, что более убийственной характеристики этого персонажа нет и быть не может: хотел, но не умел любить. А мы все эту характеристику просто выпускали из виду - как выразительную, но несущественную краску.

Конечно же, я понимаю, что фильмы «Полосатый рейс» и «Кин-дза-дза!», «Джентльмены удачи», «О бедном гусаре замолвите слово» и «Зигзаг удачи» пересматривают и будут пересматривать.

А «Премию» Сергея Микаэляна почти уж и не вспоминают, и не смотрят. Уже второе поколение подрастает, которое не видело, как, сгорбившись, уходит оплеванный бригадир Потапов с заседания парткома. И как в комочек сжимается сердце, когда он уходит... А еще была рвущая сердце «Донская повесть», где смешной казак-недотепа Яков Шибалок люто любил женщину и революцию. Но революцию - больше...

...С ним разговаривать было одно сплошное, беспримесное удовольствие. Такой чистый, такой светлый, с такой трепетной душой человек, доверчивый - совершенно без фиг в карманах. А вот брать у него интервью было сущей пыткой. Или «да, нет», или «ну, это же не для печати, вы же понимаете!». В первый и в последний раз в жизни у меня не получилось интервью: то, что осталось на бумаге «в сухом остатке», вызывало у меня острый стыд и тошноту, я публиковать эту тупость не хотела ни за что и с извинениями звонила в газету, объясняя, почему так вышло... Кстати, сейчас уселась искать его интервью и поняла, что с Леоновым толком не справился ни один интервьюер вообще, включая телевизионщиков...

Я очень боялась идти смотреть чеховского «Иванова» в   Ленкоме. Плохо себе представляла, как это можно оправдать на сцене, что вот в него - в такого - все без исключения влюблены. Оказалось, ничего оправдывать и не нужно было. Этот Иванов так тяготился всеобщей бездарной болтовней, так страшно грыз себя, так искренне страдал от неискоренимости пошлости, в том числе и в самом себе; это было так нестандартно и так мощно, что не восхититься этой недосягаемой строгостью человека к самому себе было просто невозможно. А далеко ли от восхищения до влюбленности?

Леонова и самого обожали. Публика, которая обычно заходится от красавцев-героев, этого смешного и нескладного дядьку готова была носить на руках. Но и любовь публики причиняла ему куда больше дискомфорта (а то и реальных бед), чем радости.

Он во всем был «нестандартный»...

Под сотню ролей в кино, за сорок ролей в театре... И каждую виденную хочется вспомнить, про каждую сказать то самое доброе любящее слово, которого я так избегала при «сочинении концепций»... Понимаю, что Евгению Павловичу Леонову эти запоздалые сожаления сегодня не нужны. Но, возможно, для того и существуют юбилейные даты, чтобы напоминать себе не о том, что и так очевидно, а о том, что было главным - и невероятным. 

 

Ирина Павлова, "СПб ведомости"

Фотоальбом
Разработка и поддержка сайта УИТ СПбГМТУ                 Copyright © 2006-2024. ПФК. All rights reserved.