На днях случилось интересное. Вызвавшее возмущение у одних, у других же — чувство глубокого удовлетворения. 23 января российское Министерство культуры отозвало прокатное удостоверение у британо-французской киносатиры «Смерть Сталина» режиссера Армандо Ианнуччи. В ходе процедуры термин «цензура» не звучал. Ведь джентльмены не употребляют таких площадных ругательств, от которых их монокли трескаются в глазницах. Красивый пролет фильма мимо мультиплексов был оформлен по линии реакции общественности на его предосудительное содержание.
Партию сыграли по всем правилам формального чиновничьего искусства. 17 января картина получила прокатное удостоверение, разрешавшее демонстрировать ее с 25 января, а вечером 22 января кино показали членам Общественного совета при Минкульте, депутатам Госдумы, представителям Российского исторического общества и другим уважаемым людям. И отзывы травмированных «Смертью Сталина» зрителей оказались далеки от благостных. Уже на следующий день в «Российской газете» тиснули письмо сердитых общественников в адрес министра культуры. В этой филиппике ленту заклеймили как «пасквиль на историю нашей страны, злобную и абсолютно неуместную якобы «комедию», очерняющую память о наших гражданах, победивших фашизм». После такого залпа из всех калибров Владимир Мединский оперативно снял крамольный опус с повестки дня. Хотя еще в ноябре 2017 года четко заявил журналистам по поводу потенциального невыхода фильма Ианнуччи в российский прокат: «Вам лишь бы что-то запретить. Мы, наоборот, придерживаемся другой позиции. У нас свобода слова!» Прекрасно сказано, Владимир Ростиславович, так держать!
Меж тем, неприятие
«Смерти Сталина» некоторыми известными людьми, чьи слова возымели, судя по всему, большую свободу, чем слова министра, удивляет. Например, наличием в их рядах Никиты Михалкова, в кинодилогии «Утомленные солнцем 2» (2010-2011) весело макнувшего товарища Сталина мордой в торт и изложившего свое видение подвига советского народа в Великой Отечественной войне столь своеобразно, что зрители от его эпика решительно дистанцировались.
Компании «Вольга», собиравшейся показывать «Смерть Сталина», объяснили, что основанием для афронта стал подпункт «д» пункта 20 «Правил выдачи, отказа в выдаче и отзыва прокатного удостоверения»: «Выявление при публичной демонстрации фильма материалов, содержащих информацию, распространение которой запрещено законодательством Российской Федерации». Правда, какую конкретно информацию в кадре оценили как запрещенную, министерство не уточнило.
Как бы там ни было, считать «Смерть Сталина» нарочитой диверсией против великой российской истории просто глупо. Кино летучего шотландца с итальянскими корнями — просто гротескная, фарсовая и слегка абсурдная сатира на политиканов, делящих оставшийся без присмотра пирог власти. Ианнуччи, собаку съевший на данной теме, совершенно беспристрастен. До того он круто полоскал британский истеблишмент в комедии «В петле» (2009), за которую был номинирован на «Оскар». А с 2012 года со смаком полощет американскую элиту в сериале «Вице-президент», за который имеет четыре номинации на «Эмми». И как-то никто не обвиняет его в клевете на сияющий храм западной демократии.
В сетевых баталиях,
немедленно вскипевших после решения Минкульта, сторонники «общественников» приводят тот аргумент, что в отличие от прошлых шалостей режиссера здесь он взялся за реальных, а не вымышленных исторических деятелей. И выставил их в унизительном свете, превратив в ходячие карикатуры. Мол, попробовал бы он так некрасиво поступить с английской королевой — другое дело, сразу бы «волчий билет» получил!
Что ж, Ианнуччи и правда не трогал главу дома Виндзоров, позор ему. За него это сделали другие. Я вот прекрасно помню, как Лесли Нильсен проехался по столу верхом на бесстыдно задравшей в небо ноги Елизавете II в «Голом пистолете» (1988). И ничего ему за оскорбление короны не было. Хотя, возможно, только потому, что все легковозбудимые люди оказались тогда крепко заняты в другом волнующем спектакле - пикетировали кинотеатры с «Последним искушением Христа» (1988) бедного Мартина Скорсезе.
В связи с недопуском «Смерти Сталина» в наш прокат возникает закономерный вопрос: «А не вернулась ли в волшебную страну синематографа цензура?» Склонному к идеализму автору этих строк все же думается: нет, не вернулась. И тем, кому кажется, что если что-то крякает как утка, плавает как утка, то это утка, он хочет напомнить, что в России подобная прямолинейная логика работает не всегда. Наследники Византии, мы довольно часто прибегаем к альтернативной методике идентификации сущностей и явлений, хорошо описываемой формулой, знакомой с босоногого детства: «Ясно лошадь, раз рога».
Институт цензуры подразумевает определенный набор четких критериев, по которым произведения искусства списываются в Вальгаллу, минуя стадию знакомства с широкой публикой. У нас этого нынче определенно нет. Иначе Минкульт обосновал бы отзыв прокатного удостоверения не ссылкой на сухой параграф, а выдал бы экспертное заключение по каждому неприемлемому для показа моменту.
И уж конечно при
настоящей цензуре немыслима была бы фронда московского кинотеатра «Пионер», пару дней предерзостно крутившего опальное кино безо всякого прокатного удостоверения. Минкульт вполне кротко попенял владельцам заведения на самоуправство, напомнив им о статье 14.58 «Кодекса РФ об административных правонарушениях», согласно которой показ неразрешенного контента наказывается штрафом на сумму от 50 до 100 тысяч рублей (при рецидиве - штраф в размере от 100 до 200 тысяч рублей или приостановка деятельности кинотеатра на срок до 90 суток). Но карающий меч правосудия остался в ножнах.
В общем, фильм «Вольги» следует считать не жертвой цензуры, а жертвой «ручного управления» кинематографом. Каковое «ручное управление» опирается не на жестко формализованные мерила допустимого в искусстве, а динамически меняется в зависимости от текущего момента. И имеет целью не формирование у населения «правильного» мировоззрения, а защиту инвестиций и уклонение от ситуаций, чреватых «раскачиванием лодки». «Матильду» (2017) разрешили, несмотря на мощнейшее давление со стороны заметной группы граждан с пассионарной Натальей Поклонской во главе. Ибо в проект Алексея Учителя вложили солидные деньги от Фонда кино, фигурирующий же в ней царь Николай II – фигура минимально влияющая на актуальный социально-политический ландшафт.
Иное дело зарубежная «Смерть Сталина». На носу выборы, 75-летие Сталинградской битвы, а описываемые в фильме события являются раздражителем для уймы народа с полярными взглядами.
Ну, и почему бы не спихнуть эти мозолящие глаза электорату похоронные дроги в канаву? Напомним, о запрете ленты речи не идет: ее наверняка можно будет позже легально посмотреть в Сети, как это вышло с «искажавшим факты советской истории» триллером Даниэля Эспиносы «Номер 44» (2015) про охоту на маньяка в СССР, не допущенным на большие экраны, но позже выложенным в онлайн-кинотеатрах.
P.S.: Забавно, что в тот же уик-энд, в который детище Армандо Ианнуччи печальным тюленем проскользило за пределы нашего проката, большой друг России Фанни Ардан презентовала в Москве свой третий полнометражный режиссерский опыт — драму «Диван Сталина» (2016). С российским гражданином Жераром Депардье в роли Вождя, вовсе не лестной по отношению к прототипу. И никаких заявлений от Минкульта или представителей обеспокоенной общественности по сему поводу не последовало. Но и прокатного удостоверения картине пока не дали. Нечего раскачивать диван.
Реквием прокатному удостоверению 
