Нельзя взять живого, близкого человека и за два дня превратить его в литературный сюжет. Наверное, со временем получится написать какие-то воспоминания, рассказать о Якове Леонидовиче, с которым я дружил и которому очень многим обязан. Но для этого нужна дистанция, которой пока нет.
Однако помимо личной потери – не только моей, но и многих из нас, потому что Яков Леонидович был человеком внимательным и щедрым, – есть и другая, не меньшая. И о ней можно попытаться написать отстранённо.
Яков Бутовский был выдающимся киноведом. Выдающимся в прямом смысле слова, потому что подобный подход к профессии среди наших коллег практически не встречается. Одни обладали более изощрённым литературным слогом, другие выдавали более броские и парадоксальные идеи. Но, мне кажется, почти никто не отвечал определению «учёный» в столь полной мере, как Бутовский. Дело здесь вовсе не в скрупулёзной работе с источниками и строгости письма – хотя и это немаловажно. Важно другое. Принцип необходимого и достаточного лежал в основе всякой его работы. Он обладал чувством меры: чем далее, тем более сужал границы текста, расширяя при этом границы предварительного исследования.
Сам себя он считал исследователем «кинооператорского искусства и взаимосвязи искусства и техники». Что немало: в этой области равных ему не было, а книга его об Андрее Москвине – явление уникальное не только для нашего киноведения, потому что писать об операторах по большому счёту не умеют и на западе.
Одновременно книга эта – лучшее исследование о советском операторском искусстве 1920-х – 1940-х годов в целом, одна из самых глубоких работ о творчестве (и жизни) Козинцева и Трауберга, об истории «Ленфильма», о понятии школы в кинематографе, о соотношении искусства и техники. Глубина эта достигалась, в том числе, и за счёт многочисленных фактов и наблюдений, остававшихся за рамками книги. С одной стороны, теперь мне жаль, что многое навсегда останется неопубликованным (даже какие-то истории из жизни самого Москвина, о которых он с удовольствием рассказывал). С другой стороны, именно эта недосказанность придаёт книжке новую степень свободы, что ли. Он и меня не раз предостерегал от стремления втиснуть в очередную статью всё, что мне известно по данному предмету. Наум Клейман написал как-то про ответственность Якова Леонидовича перед словами, которые ложатся на бумагу. Это абсолютно точно. Именно поэтому он неизменно издевался над псевдо-академическим «мы» в текстах, и настаивал на местоимении «я». И гордился тем, что переучил своего друга Леонида Козлова.
Он любил многих операторов – от Грегга Толанда и Юрия Екельчика до Нестора Альмендроса и Юрия Векслера. Но не случайно, что делом его жизни стал именно Москвин. От «романтики техники» к «гармонии художника и техника» – это не только путь Москвина, но и путь самого Бутовского. Он ведь не просто окончил электротехнический факультет ЛИКИ (многие искусствоведы получали техническое образование). В 1960-е годы он был одним из ведущих киноинженеров Ленинграда, начальником научно-исследовательской лаборатории «Ленфильма». И вдруг, без пяти минут главный инженер крупнейшей киностудии, он бросает всё ради сомнительной со всех точек зрения профессии искусствоведа. В сорок лет. Поступок, достойный любимых им 1920-х.
Он знал кинематограф изнутри, так как мало кому удавалось его узнать. Прежде всего, он понимал, как делается кино. В то время как даже наиболее сильные наши киноведы имели представление, в лучшем случае, о кинодраматургии и актёрской работе, Бутовский разбирался в технологии (и лишь затем уже искусстве!) не только операторов, но и осветителей, лаборантов, монтажёров, звукоинженеров. Он имел полное право взять на вооружение принцип формалистов «как сделана художественная вещь» – и, один из немногих, никогда на него не покушался.
С его, вроде бы, отнюдь не романтической биографией, он прожил в кино несколько жизней. Студентом застал старый «Ленфильм», ещё не убитый кампанией 1949 года: бывал на просмотрах в ещё «трауберговском» Доме Кино, снимался в массовках «Золушки», «Пирогова» и «Академика Ивана Павлова» (и смешно про это рассказывал, даже начал, кажется, писать воспоминания – хорошо бы найти эти записи), видел вторую серию «Ивана Грозного» с уничтоженным впоследствии вирированным куском (как это пригодилось ему при написании книги!).
В начале 1950-х занесло его в Киргизию, и за два года он до мелочей изучил провинциальный кинопрокат.
Затем «Ленфильм» 1950-х – 1960-х – откуда он вынес дружбу со многими именитыми и безвестными кинематографистами. Уникальность «Москвина» в том, что архивная работа и точность в описании техники замешаны на человеческом общении, на живых голосах. Перечень имён собеседников в конце книги занимает больше места, чем список архивов – и это правильно! Я думаю, что и знакомство с самим Москвиным (пускай и неблизкое) сыграло свою роль, – а ведь он нигде не пишет об этом в книге, лишь вскользь упоминает, что как-то присутствовал на одной из съёмок.
Наконец, «Техника кино и телевидения» – узкопрофессиональный журнал, в котором Бутовский пробил новую рубрику «Искусство и техника» и опубликовал множество интервью с операторами (а разговорить оператора – отдельное искусство). Меж тем, большинству киноведов это издание до сих пор неизвестно.
И это только «анкетная» сторона биографии. Потому что почти одновременно с работой в «ТКТ» началось его тридцатилетнее сотрудничество с Валентиной Георгиевной Козинцевой, не всегда лёгкое, но, безусловно, давшее очень многое – и ему, и ей. В результате многотомное наследие Козинцева опубликовано почти целиком – пожалуй, из отечественных кинематографистов лишь Эйзенштейну в этом смысле повезло больше.
Он так и не стал мемуаристом. И я, кажется, понимаю, почему. Освоить эту профессию в полной мере ему мешали добросовестность историка и элементарное чувство такта, а нарушить законы жанра не позволил профессионализм. По большому счёту, он рискнул лишь однажды, написав прекрасный очерк о Рашели Марковне Мильман, обладательнице многих профессий и судеб, которая пронесла через десятилетия дыхание довоенного «Ленфильма», кинематографических двадцатых. И цель этого, ни на что, казалось бы, не претендующего, очерка – напомнить о важнейшей – для Рашели, для Бутовского, для их поколений – идее взаимосвязанности. Техники и искусства, искусств между собой, а также людей, эпох.
«Об этом» же и вся жизнь Якова Бутовского.
Пётр Багров
Яков Леонидович Бутовский
Родился в 1927 г. в Ленинграде.
В 1945 г. окончил Школу рабочей молодежи в г. Глазове (Удмуртская АССР), куда был эвакуирован и где работал на военном заводе. В 1950 г. окончил Электротехнический факультет Ленинградского института киноинженеров, направлен на работу в Киргизскую ССР. В 1952 г. начал писать по вопросам кино в местной прессе.
С осени 1952 г. в Ленинграде. После недолгой работы инженером на двух предприятиях, работал в Ленинградском филиале нститута "Гипрокинополиграф", а в 1958 г. перешел на "Ленфильм" старшим инженером-технологом; через год назначен начальником Объединенной научно-исследовательской лаборатории киностудии.
В конце 50-х годов участвовал в организации первого в СССР киноклуба.
С 1961 г. – член Союза кинематографистов СССР. Работая на киностудии, снова начал печататься – в многотиражке "Кадр", в журналах "Техника кино и телевидения", "Искусство кино", "Советский экран", "Химия и жизнь" и др.
В 1960 г. вышла написанная с Р.Е. Славским брошюра "Новое в кино", в 1968 г. – книга "Технология монтажа кинофильмов" (совместно с И.В. Вигдорчиком). Результатом библиографических розысков стала статья "Первая русская книга о киноискусстве" (сб. "Вопросы киноискусства", 1970).
Интерес к журналистике и киноведению привел к отказу от инженерной деятельности; в 1967 г. перешел на работу в журнал "Техника кино и телевидения" (ТКТ) редактором и корреспондентом по Ленинграду. Позже стал научным редактором журнала и членом редколлегии.
С 1978 г. – член Союза журналистов СССР. В штате ТКТ состоял до января 1994 г. Сейчас – член редколлегии.
Параллельно с текущей работой в ТКТ занимался вопросами кинооператорского искусства и взаимосвязи искусства и техники.
Написал очерк об операторе В.В. Горданове и диссертацию о его творчестве (кандидат искусствоведения с 1973 г.), статьи по проблемам операторского искусства и об отдельных операторах, большое число интервью с операторами, наконец, в 1992 г. завершил вышедшую только в 2000 г. кни-гу "Андрей Москвин, кинооператор" (некоторые главы книги печатались в "Киноведческих записках"; публикация удостоена премии Гильдии киноведов и кинокритиков России).
О взаимосвязи искусства и техники подготовил несколько докладов и статей. По моей инициативе в ТКТ создан раздел "Искусство и техника", я был его редактором. Несколько лет читал курс "Взаимосвязь искусства и техники в экранных искусствах" в Санкт-Петербургском Гос. Университете кино и телевидения.
В 1974 г. был привлечен к подготовке статьи о библиотеке Г.М. Козинцева для сб. "Памятники культуры", затем принял участие в работе над Собр. соч. Г.М. Козинцева в 5 тт. в качестве составителя (совместно с В.Г. Козинцевой) и комментатора. С того времени еще одно направление моей работы – публикация литературного наследия Козинцева. Изучал также его биографию и творческое наследие, писал статьи на эти темы. Вместе с В.Г. Козинцевой подготовил сб. воспоминаний о Козинцеве и кни-ги "Переписка Г.М. Козинцева", "От балагана до Шекспира: хроника театрального наследия Г.М. Ко-зинцева".
С 1990 г сотрудничаю с журналом "Киноведческие записки", с 2004 г. – член редколлегии. За материалы, опубликованные в 2003 г. получил еще одну премию Гильдии киноведов и кинокритиков России.
Всего в 1952-2004 гг. опубликовал около 500 статей, интервью, рецензий, переводов с чешско-го и польского языка, информационных материалов.
Комментарии
Пользователем Белоус Татьяна Михайловна было прокомментировано 13 Августа 2019 в : 16:00 Светлая память ВЕЛИКИМ ЛЮДЯМ.
Яков Леонидович Бутовский (8.XII.1927 – 12.V.2012) 
