Фильм про оппозицию оказался неоппозиционным  

У фильма  длинная история создания. Началась она в 2012 году, когда   кинооператор и режиссер Павел Костомаров  с  соавторами начал снимать на камеру жизнь российской оппозиции. В проекте участвовали еще  несколько десятков операторов и режиссеров, которые снимали героев на митингах, в офисах, ресторанах, машинах и автозаках.  Снятые ролики выкладывали в ЖЖ и на YouTube. Начиная с мая 2012-го на официальном канале проекта srok_dok ролики выкладывались почти каждый день, часто по два-три. С мая 2013-го обновлений  становится гораздо меньше – максимум 5-6 в месяц. 

В 2013-м проект   приобрел официальный статус – его подержала Лента.ру.  Из соцсети ролики переехали на сайт, и все это стало называться  Лента.dok. Потом снятые  ролики были смонтированы в фильм длиной 1 час 20 минут. В окончательный вариант вошло примерно 25-30 роликов.  

Официальная премьера «Срока» прошла в этом году на  вполне престижном кинофестивале в Карловых Варах. Посмотреть «Срок» на большом экране можно будет разве что на фестивалях. Никакое Министерство культуры не даст прокатное удостоверение фильму, в котором процентов восемьдесят  времени показывают  Навального.  

Вторая причина – некоторые герои много и со вкусом матерятся. Других политических причин не пускать фильм в прокат нет.  

Это самое странное. «Срок» на этапе  ютубных роликов воспринимался как рупор оппозиции. Единственная возможность увидеть и услышать то, о чем молчат в телевизоре. И хотя в предуведомлении на официальной странице в ЖЖ авторы писали, что хотят разобраться, что из себя представляют  лидеры несистемной оппозиции, выбранная ими форма – фиксирование жизни протестантов без разбора на важное и не важное – наводила на мысль о создании оппозиционного эпоса. Но получился не эпос, а местами комикс.  

Вот депутат Илья Пономарев за рулем машины рассуждает о том, что ему уже тридцать семь лет и пора что-то делать. Вот девочки и мальчики из «поддержки президента» уже на другом митинге  кричат: «Путин нас любит», между выкриками отхлебывая пиво из большой пластиковой бутылки. Вот Собчак спорит с Ильей Яшиным о том, кто такой президент Путин: он утверждает, что это человек «про деньги», а она – что «про идею». Все эти интонации и герои отлично знакомы тем, кто читает в ЖЖ  страничку Алексея Яблокова «Главред». 

Узнаваемы не только «медийные лица», но и «люди из толпы». Например, полубезумная матерящаяся старушка, которая лупит первого попавшегося под руку омоновца, а тот втягивает голову в плечи и убегает рысью в глубину кадра. Кто не видел таких старушек? Я видела.

Впрочем, Навальный в фильме собран, целеустремлен и эффективен. Собчак выглядит не девочкой-припевочкой, а очень разумным человеком. При этом в фильме нет почти ни одного вызывающего отвращение представителя силовых структур. ОМОН, вяжущий оппозиционеров, есть, а уродов в форме нет. 

Очевидно, что авторы картины выполнили свое обязательство и постарались показать протестное движение  максимально объективно. Но все равно и герои и некоторые зрители на авторов фильма обиделись. Больше всего их возмутило фривольное изображение оппозиции. Ксения Собчак даже написала в своем блоге в «Снобе», что изображать неприглядное всегда интересней. 

Однако главная особенность «Срока» не в попытке показать всех участников протестного движения такими, какие они есть. С самого начала авторы фильма выбрали  жанр «за кулисами». Но оказалось, что если подойти очень близко, лица расплывутся, а общая картина не сложится, наоборот – распадется. Эти фрагменты могут быть веселые, страшные или гротескные, но после просмотра «Срока» ты будешь знать о русском протесте почти столько же, сколько знал до него. 

Хотя Костомаров и соавторы показывают много из того, чего обыватель без них не увидит никогда. Вот Петр Верзилов, муж Надежды Толоконниковой, приехал в Америку и встречается с Йоко Оно. Но камера следит не за ним, а за его маленькой дочкой, которая пытается снять с Оно шляпу. Вот Удальцов идет на митинг в компании соратников, а к нему пристает незнакомый молодой человек с  вопросом: почему пришло так мало людей. Почти всегда в центре внимания оказывается не важное и трагическое, а мелкое и сиюминутное. 

Отсюда возникает удивительный отрезвляющий эффект – нет больших политических фигур. Есть много маленьких. Да и сами  лидеры оппозиции выглядят умными и симпатичными не на митингах, когда кричат лозунги для народа, а в курилках и кулисах, когда  говорят о политике всерьез со своими.

Это не значит, что у фильма нет общей  темы или драматургии. Ощущения авторов фильма отчетливо развиваются  от приподнятого (вечеринка у Навального, репетиция «Пусси Риот», любовная линия Яшина и Собчак) к опустошению и чувству безысходности (суды над Навальным и «Пусси Риот», обыск у Собчак). И сами герои тоже испытывают это чувство. Борются с ним, как могут. Самый правильный выход придумала Ксения Собчак – вместо оппозиционера Яшина вышла замуж за актера Максима Виторгана. 

При этом  авторам фильма удалась уникальная вещь – с помощью не связанных между собой роликов и взгляда они смогли спрессовать в один час двадцать минут  два года жизни страны. За кадром остались только обыск в доме у режиссера Костомарова, разгон Ленты.ru, освобождение Ходорковского да Крым наш. Фильм дает неожиданную возможность вспомнить, что было еще совсем недавно, а кажется – сто лет назад. 

«В «Сроке» отсутствует народ...»

Виталий Манский, генпродюсер Национальной премии РФ в области неигрового кино и телевидения. 
«В картине «Срок» мы видим отдельно народ, и лишь где-то фоново – массу-толпу, которую, кстати, так и именуют те, кто выходит на передний план картины. А на переднем плане мы видим людей, чьи действия очевидно мало сопряжены с народом. Наличие народа в «Майдане» (картина Сергея Лозницы) и отсутствие народа в «Сроке» – то, что разделяет и отличает ситуацию в России от ситуации в Украине как в фильме, так и в реальности».

Елена Некрасова, "Город 812"

Фотоальбом