В киноцентре «Ленфильм» прошла премьера фильма Александра Прошкина «Охрана».

Волга, провинция, городок при полузаброшенном сталелитейном заводе. Человеческое запустение пополам с прекрасным буйством природы. Мужчин тут мало. Завод охраняет бригада одиноких, но прекрасных девушек – «Бабий табор», как они сами себя называют. Тут и испанка Валенсия, дочь заезжего инженера, и аккордеонистка от бога Маша...

Самая тихая из этих апостольш женской доли – Клавдия (Мария Коровина), с волосами, как рыжее облако, с поразительными снами про говорящего карпа, про зерно и про мышей. И с заветной мечтой завести ребенка. «Я не знаю, зачем на свет родилась. Мне бы самую малость – то, что каждой женщине причитается», – вздыхает она.

Мечта сбывается неожиданным образом: в какой-то момент у Клавдии начинает расти живот. Сам по себе. Или тут замешан грабитель (Антон Шагин), ловя которого, она невзначай влюбилась и потеряла на несколько минут сознание? А может, дело в чуде? Этого не знает никто.

Фильм Александра Прошкина весь состоит из подобной зыбкости. Есть ли беременность, нет ли ее? Чудо это, медицинский курьез или вполне прозаичный случай? Испанка ли Валенсия? Даже живет главная героиня не на твердой земле, а на дебаркадере – вместе со своим энергичным отчимом (как всегда блестящий Виктор Сухоруков), который вроде бы и инвалид, но во снах нет-нет да и встанет со своей коляски.

Это все не правда и не ложь, а такая квантовая неопределенность, как обычно и бывает, когда честно рисуют происходящее в России или других мало предсказуемых странах. Сценарий принадлежит знаменитому сновидцу русской души Юрию Арабову, так что ничего удивительного.

Сам режиссер обозначил жанр своей картины как «Провинциальный «Альмодовар», но, может быть, она еще больше напоминает фильмы Кустурицы или Феллини. От серьезных и трагичных картин о русской жизни Прошкин перешел к мифопоэтическому ее изображению, когда уже невозможно сказать ничего конкретного, оценить по какой-то четкой шкале. Тут есть, конечно, слабый протестный градус – периодически вспоминают, что весь завод «украли». А Клавдию вроде бы изнасиловал грабитель... Но все это тоже осознается как-то сонно, и до нравственных заключений дело не доходит.

Попавшие в эту «Зону» герои, носители какой-то конкретной, сформулированной морали и логики, – священник, похожий на петербургского философа Секацкого, столичный музыкант Морковников (Алексей Кортнев, фактически играющий сам себя) – пасуют и только растерянно разводят руками перед ликом провинциальной бесконечности. Валенсия, нацепившая балаклаву в духе «Пусси Райот» («Господи, и сюда добрались!»), Клавдия со своим почти непорочным зачатием, честно признающаяся: «У меня нет никаких грехов» – это все не ересь и не сознательная оппозиция. Это язычество, невинная стихийная природность.

Охране охранять уже, в общем, нечего. Но саму землю и природу и единых с нею людей это ничуть не беспокоит. Зелень оплетает и украшает уродливый каркас заброшенного завода, вот-вот проглотит и сомкнется над ним безмятежно. Те, кто живет здесь – отчим Вольфрам Антонович, сама Клавдия, Валенсия, удивительный мальчик Сидор (его сыграли два юных актера близнецы по фамилии Спасибо), – привыкли ко всему, не удивляются и не ужасаются.

Похожий языческий покой мы видели в «Овсянках» Алексея Федорченко – кстати, там тоже дело происходило на Волге. Река времен в своем стремленьи уносит все дела людей. И это естественно: когда заканчивается империя – остается только почва. Ну и еще кровь иногда.

Надо сказать, что у исполнительницы главной роли театральной актрисы из Республики Коми Марии Коровиной судьба сложилась не менее интересно, чем у ее героини. Про это можно бы снять отдельный фильм в том же жанре.

– Срочно нужна была героиня, ее пошли искать по провинциальным театрам – и наткнулись на мою фотографию, – рассказывает Мария. – Мне сообщили, что мной заинтересовались, я подумала: «Ага, ну сейчас московский режиссер возьмет актрису из Сыктывкара!». Отправила портфолио сперва не на тот адрес... Потом я была проездом в Москве. Мне пишут: «Когда вы сможете прийти на пробы?». Я позвонила, сказала: «Пообедаю и приеду». Они мне: «Какой обед! Все бросайте и приезжайте!». Побежала, забыла паспорт и телефон. Прибежала на «Мосфильм», через проходную не хотели пропускать. Думаю: «Ну вот и закончилась моя кинокарьера». Но нет, все кончилось хорошо. Так и взяли меня. Хотя потом я узнала, что над моей кандидатурой еще долго думали.