В прокат выходит документальный фильм Яне Магнуссон «Бергман», снятый к 100-летию режиссера. Это уже не первый фильм Магнуссон о Бергмане, и один из многих, снятых к юбилею («Бергмана» показывали в Канне вместе с фильмом Маргарете фон Тротты «В поисках Бергмана»). В нем режиссер успешно решает непростую задачу: сказать что-то новое о главном режиссере мирового кино, не навредив кумиру и не прибегая к откровенным спекуляциям
1957 год. Режиссеру Ингмару Бергману под сорок. У него шесть детей и примерно столько же фильмов (больших и телевизионных) в запуске. Какие-то в стадии предпродакшена, какие-то в съемочном периоде, какие-то должны вот-вот выйти на киноэкран. Театральные и радиопостановки подсчитать затруднительно. Год начнется с показа «Седьмой печати», позднее выйдет «Земляничная поляна», а еще чуть позже — «Лицо».
Обретает лицо и сам автор, до сих пор снимавший честные и добротные, но простоватые фильмы (в названиях которых в основном лето, женщины и улыбки). В рубежном 1957-м он погружается в рефлексию собственной жизни и фактически изобретает авторское кино в современном его понимании. В итоге этот год станет переломным и превратит Бергмана в главного режиссера мирового кино, которым он остается и по сей день. Даже после смерти, с которой он вел долгую шахматную партию. Именно поэтому в оригинале международный проект Яне Магнуссон, озвученный закадровым английским со шведским акцентом, называется «Бергман: один год из жизни».
Это не первый подход Магнуссон к теме. Был у нее и сериал «Видео Бергмана», в котором о работах великого режиссера с плохо скрываемым трепетом говорят вполне себе именитые коллеги, и любопытное посмертное «Вторжение к Бергману», где примерно тех же коллег (самых востребованных режиссеров сегодняшнего кино) отвезли на Форё. «Это Мекка!» — привычно фальшивит Алехандро Гонсалес Иньярриту, крадется по деревянным половицам Ханеке, стеснительно поясняет природу бергмановского юмора Уэс Андерсон. Среди прочего, «Вторжение» примечательно беспардонным выступлением Ларса фон Триера, который зубоскалил, докладывая о безмерном либидо Бергмана, и одновременно жаловался, что «старик» так и не ответил ни на одно из комплементарных посланий датчанина.
Новая работа Магнуссон лишена подобных трикстерских стендапов: она намного спокойнее, солиднее и благопристойнее. Что, конечно, понятно — ведь делалась она к 100-летию. И на Каннском фестивале фильм Магнуссон показывали в компании работы Маргарете фон Тротты «В поисках Ингмара Бергмана». Бергман — фигура для документального кино сколь привычная, столь и неудобная. Во-первых, конкуренция высока: в Швеции, кажется, ежегодно выходит парочка фильмов о режиссере. А во-вторых, Бергман и сам неплохо справлялся: написал несколько автобиографических книг, дал, несмотря на свое затворничество, сотни интервью и положил собственную жизнь в основу нескольких фильмов.
Режиссеру, который рискует сегодня приблизиться к персоне Бергмана, приходится решать непростую задачу: найти что-то новое в изученной вдоль и поперек биографии, не прибегая к откровенным спекуляциям и не слишком компрометируя этими открытиями фигуру классика. Удивительно, но с обеими задачами Магнуссон неплохо справляется. Она действует уважительно, но при этом довольно смело. Несмотря на оригинальное название и стартуя из такого важного для Ингмара Бергмана 1957-го, она охотно углубляется в биографию режиссера по обе стороны от выбранной даты. Известные факты дополняются не очень известными. Детство в семье священника, школа и телесные наказания, биографические мотивы в поздних фильмах, с одной стороны, и увлечение Гитлером и нацистскими шествиями после школьной поездки по обмену в Германию, с другой. До самого последнего момента, пока не поступила информация о лагерях смерти, Бергман сочувствовал поражениям рейха, отважно докладывает Магнуссон. Тем, кто готов услышать такое, будет несложно смириться и с другими неоднозначными деталями из жизни именитого автора. Например, сведенными воедино старыми интервью старшего брата Бергмана, Дага, который рассказывал об их детстве с несколько иной стороны, нежели сам герой.
В общем, пространство для сомнений Магнуссон создает старательно, и постепенно перед зрителем вырисовывается человечный портрет эгоистичного художника, измученного психосоматическими проблемами с желудком и годами укрепляющегося в своих неврозах. Плохо ли это? Скорее, наоборот — особенно с учетом той патоки, что льется на фигуру Бергмана годами.
Другая новация этой документальной ленты — расширение стана спикеров за счет популярных американских звезд. Долго рассказывает о Бергмане Барбра Стрейзанд, которая во всей бергмановской книге «Картины» удостоилась лишь одной скупо-ироничной ремарки в пять слов: «С облегчением уволил беспокойную даму». Вспоминает о своем интервью с Бергманом популярный телеведущий Дик Каветт, специально приехавший ради этого в 1972 году в Стокгольм и построивший в шведской столице целую студию для одной этой съемки. Видно, что многоопытный Каветт во время разговора с Бергманом волновался не меньше, чем сегодняшние зрители, впервые сталкивающиеся с памятью о великом режиссере. Как бы не пошло что-то не так! Как бы все понять и ничего не напутать! Сам же Бергман расслаблен, и он имеет на это спокойствие право: смотря на нас сегодняшних из прошлого века, отбоявшись смерти и отпраздновав столетие, он как никогда открыт для интерпретаций — психоаналитических, политических, биографических, сексуальных, искусствоведческих и любых других.
Портрет художника в вечности 
