Я не хочу великих потрясений  

Герман Садулаев знает: писателей готовит жизнь, а вовсе не Литературный институт.

Я отношусь к писателям как к людям, наделённым даром предвидения. Они могут проанализировать, обобщить, сделать выводы. Когда я читаю или слушаю писателя Германа Садулаева, я ему верю. Поэтому «с наболевшим» пошла к нему. Может быть, он сможет ответить на вопросы, которые мучают сегодня меня, моих соседей и сотни тысяч таких же, как мы, по разные стороны границ.

– Герман Умаралиевич, на ваш взгляд, в чём коренная ошибка национальной политики нашей страны? Что привело к множественным национальным конфликтам в современной России?

– На мой взгляд, проблемы начались с распадом Советского Союза, который, безусловно, был империей. А империя – это прежде всего идея. Основой её был русский социализм: построение справедливого для всех людей, сословий и национальностей государства, где под покровительством великого русского народа живут все остальные народы. В чём-то идея русского социализма была эффективна, были у неё и слабые места. Но с распадом Советского Союза никакой другой идеи не было предложено, кроме: берите суверенитета, кто сколько сможет, и обогащайтесь, рвите, терзайте, устраивайтесь как можете. Невозможно построить совместную жизнь, когда главной ценностью провозглашается личная выгода каждого человека. Это тянет общество к распаду. Мы пережили очень тяжёлые 1990-е годы. Но потом этот морок начал спадать, и люди в России увидели, что мы не можем и не должны жить просто как животные, не имея никакой духовной цели. И мы начали заново собирать себя по частям. Как в сказках: разрубленное тело героя сначала поливают мёртвой водой, чтобы оно просто срослось, а уже потом живой водой, чтобы оно ожило. Сейчас будет трудный период, когда разрубленные части живого организма империи надо полить сначала мёртвой водой, чтобы всё срослось, потом только живой водой это оживить. Очень тяжело это.

– А мёртвая вода – это что? Законы, новая идея или общие экономические интересы?

– Это те конфликты, которые возникают по окраинам.  Это тяготение отрубленных частей друг к другу. Но пока это всё срастается механистически. Придёт ещё время, когда всё будет одухотворено новой идеей. Но даже механистическое воссоединение тела империи имеет значение для будущего. Мы не должны многого ожидать от этого. Мы должны понимать, что после того, как богатырь был разрублен на части, в одну минуту не станет всем хорошо.

– Получается, что идея русского социализма провалилась, не нашла своего воплощения?

– Она была уничтожена. Её убивали, и против неё сражалась половина мира. И как всегда бывает в империи, причины её гибели заключены в ней самой. Никакая внешняя агрессия не смогла уничтожить Советский Союз, но он развалился изнутри.

– Республики, которые выходили из состава СССР, говорили, что он их порабощал, угнетал, национальные языки и культуру уничтожал.

– Люди говорили по-разному. Если мы вспомним референдум, который проводился на территории бывших советских республик, то большинство населения высказалось за сохранение Советского Союза. Просто результаты потом никто не принял во внимание. Естественно, местные национальные самопровозглашённые элиты ратовали за отделение. Это были те же партийные боссы республик. В сепаратизме они видели возможность полностью прибрать к рукам «свои» республики. Они и пропагандировали эту теорию завоевания, насилия, порабощения Россией, освобождения от неё и т. д. Большинству населения это было не нужно.

– А что в таком случае нас может объединить, подружить, сплотить?

– Думаю, та же идея русского социализма. Как бы ни пытались её убить, она не мертва. И это доказывает в том числе и тяготение к России бывших отрубленных её частей. Идея русского социализма вовсе не состоит в том, чтобы были КПСС и Брежнев во главе, и не в рудиментах советской эпохи. Нет. Советский Союз был несовершенным, но воплощением русского социализма. Главный принцип русской цивилизации – это справедливость. Это то слово, которое выражает смысл русской нации. Для немцев это будет «порядок». Для англо-американского мира – «бизнес». Это не хорошо и не плохо. На этом основана их цивилизация. Русская цивилизация основана на слове «правда». «Правда» в понимании русского человека – это не информационное соответствие фактам. «Правда» – это справедливость. Эта идея справедливости до сих пор очень востребована, и всегда будет востребована. И под её знаменем люди будут пытаться построить новую Россию.

– То есть вы считаете, что будущее за объединением и мы всё равно будем вместе, даже те народы, которые сейчас враждебно к нам настроены?

– А какой выход?

– Обособиться и жить самостоятельно.

– Кто сейчас обосабливается и живёт самостоятельно?

– Украина просится на свободу.

– Украина просится в Европу. Это разные вещи. Она хочет войти в другую империю, в другую реальность.

– Получается, что Россия наступает на одни и те же грабли: когда просят о помощи, она помогает, а потом получает обвинения в свой адрес, что она агрессор, поработитель.

– Народы с крайне противостоящим  российской государственности менталитетом, те, кто обвиняет её в агрессии и порабощении, безусловно, должны быть отпущены на волю и нет смысла никого удерживать силком. Сейчас такая стадия, когда мы видим, какие части разрубленного богатыря сами притягиваются, – значит, это его тело. Чужое не прилепится, даже политое мёртвой водой. Если у него на руке сидел сокол, то этот сокол улетит. Или если он пригрел на груди змею, то эта змея уползёт. Только части живого тела срастаются. Поэтому мы должны больше доверять чувству народа и мудрости истории, в которой ничего не происходит случайно. И если западные области Украины хотят отмежеваться, выберите образ, который вам больше нравится: улететь как сокол или уползти как змея – не важно. Важно, что они не были органической частью тела российской империи, – значит, они должны уйти. А если Восток и Юго-Восток Украины через кровь, через боль, через войну тянутся к России, значит, их нужно взять к себе. Нельзя отрезать собственную руку.

– Когда с Прибалтикой эти процессы происходили, то это не было так болезненно. А с Украиной – как удар ножом в спину. И культура, и песни украинские, и кухня, и просто взаимоотношения с людьми...

– Ну не любят они нас! Давно известный феномен: русские любят поляков, а поляки не любят русских. Ну не любят, и пусть они живут как могут. Не надо ни в коем случае насильно никого удерживать. Это иллюзия – «народы-братья». Нет никаких братьев: русские, украинцы, белорусы… Ни мы, ни нам никто ничем не обязан. Тем более если они не хотят считать себя братьями. Не надо их насильно записывать в родственники. Ну похожи у нас языки. Бывает! Похожесть языков вообще не означает родственности наций. У них есть культурная ориентация на Запад. Счастливого пути: вперёд, в Европу, в НАТО, куда хотите! Но зачем же вы тянете за собой русские территории и русское население?

– Но русских на Украине много!

– Поэтому будет больно. Но делиться  придётся, потому что Украина состоит из разнородных областей: западных, тяготеющих к западному миру, и восточных, не мыслящих себя отдельно от России. И российская политика долго заключалась в том, чтобы находить компромиссы и не ставить вопрос ребром: вы либо с Европой, либо с нами. И Украина имела геополитический, исторический шанс стать мостом дружбы между Россией и Западной Европой, имея свои поселения и на том, и на этом берегу. Но она предпочла стать стеной. А самое лучшее основание крепостной стены – как можно больше крови пролить на фундамент и закопать тела невинно убиенных. Это такая понятная, древняя, чёрная практика разделения. И США используют эту чёрную практику везде и всюду. И на Украине тоже.

– Что повлияло на ваше решение поступать на юридический факультет, а не на журналистику, как планировали?

– Мы с отцом справедливо рассудили, что если хочешь писать, если есть такая склонность, то специального образования для этого не нужно. Писателю гораздо полезнее знать жизнь в её реальных проявлениях. Литературный институт готовит литературоведов, а писателей готовит жизнь.

– Профессия привязывает к месту. А как же поездки, новые впечатления, новый опыт, знакомства с людьми? У вас это получается совместить?

– Я сейчас мало или почти совсем ничего не пишу. Моя творческая часть энергии нашла воплощение на телевидении, в программе «Выбор Германа». Пока не закончен этот проект, я не берусь за другие. У меня лучше получается писать, когда я эмоционально вовлечён в ситуацию, даже если пишу о XII веке. Эмоциональная вовлечённость даёт другое видение. А для того чтобы была искренняя эмоциональная вовлечённость, надо в этом жить. Мы не всегда хотим этого. Например, готовы ли мы пойти исследовать реальность гастарбайтеров Петербурга по-настоящему, чтобы об этом написать? Я не готов. Даже не знаю, буду ли я что-то ещё писать. Я уже рассказал что хотел. Для новой книги нужен новый жизненный опыт. А я не хочу больше никакого жизненного опыта. Теоретически можно было бы поехать на войну. Но я не хочу туда ехать. Я вообще не хочу, чтобы была война. Мне хватило реальности той Чеченской войны, через которую мы прошли. В войне нет ничего романтичного. Больше всего гибнет невинных людей. Виноваты те, кто её развязывает. Это аксиома. Единственное моё желание – чтобы война поскорее закончилась. Но чтобы был стабильный мир, война должна закончиться справедливостью. Несправедливость не может восторжествовать надолго.

Я не хочу ни в своей личной жизни, ни в жизни нашей страны никаких великих потрясений. Пускай мы лучше будем вдохновляться на творчество великими свершениями, а не потрясениями.

Я не хотел бы сейчас оказаться в ситуации, которая потом выплеснулась бы на бумагу. Нет, это очень тяжело, болезненно. Теоретически можно было бы поехать на войну. Но я не хочу туда ехать.

Герман Садулаев, писатель и телеведущий

Елена Серова, "Невское время"

Г. Садулаев в буденовке — фото Арины Дмитриевой, "АПН Северо-Запад"

Фотоальбом