Режиссер Алексей Учитель ведет съемки нового фильма «Восьмерка».
«Восьмерка» - это модель «Жигулей», на которых четверо молодых омоновцев возвращаются после очередного задания – драка случилась в клубе - и обнаруживают, что у машины, как говорится, подрезаны тормоза.
Уже из этой фразы вырастает «осьмушка» будущего рассказа.
Ну, действительно. Люди в милицейской форме или в камуфляже – весьма частые, почти непременные участники, а то и главные герои огромного числа отечественных фильмов и сериалов последних двадцати лет, начиная с «Улиц разбитых фонарей». Образ мента за эти годы изрядно трансформировался; нынче в кино, как правило, это персонаж враждебный, а то и прямо угрожающий остальным. Публика, фактически ежедневно узнающая из прессы факты беспредела, творимого теперь уж не милицейскими, а полицейскими, принимает «черную» фигуру неправедного стража порядка с естественным ужасом, негодованием, но и ощущением реалистичности даже самого сгущенного, порой вплоть до гротеска, портрета.
Зритель – он же гражданин, он же обыватель – хорошо знает, что у многих блюстителей законности «подрезаны тормоза». Настолько, что нередко они просто бандиты. Молодые бандиты – такие же частые герои отечественных фильмов последних лет, как и менты. Серьезная действительность 90-х (которые все никак не могут закончиться – убийства по экономическим и профессиональным мотивам нынче реже, но не искоренены) получила во многих кино- и телеопусах окрас блатной романтики, столь понятный в стране, где лишь полвека назад произошла массовая реабилитация ни в чем не повинных миллионов.
Зрительская аудитория огромной России, состоящая, в немалой своей части, из родителей, возлюбленных, детей, товарищей осужденных или пока не пойманных мелких жуликов, крупных воров и замаскированных кровопийц, легко поддается такому вот романтизму. (О классическом обаянии зла, известном по произведениям высокого искусства, тут не говорю, - сия рефлексия гораздо «выше этажом»). Даже если фильм дидактически заканчивается насильственной смертью героя, зритель не верит, что такой финал весьма близок и для его родного человека. Прибавим сюда притупляющую критичность сознания иллюзию, которую несет жанровый кинематограф. И вовсе нивелирующие страх убийства компьютерные стрелялки.
В общем, вспоминаем народный фильм 90-х – «Бумер»: четверо молодых людей влипли в криминал; их «машина», так сказать, забуксовала в грязи на дорогах, встала вовсе.
«Восьмерка», о которой сегодня речь, летит в реку. Вместе со своими седоками. Это почти самое начало картины; Герман, Лыков, Шорох и Грех, понятно, выберутся невредимыми. И начнется повесть, говоря о которой Учитель вспоминает мушкетерскую дружбу и готовность «служить королю», сериал «Бригада» - с приставкой «анти-», а также печальную историю Ромео и Джульетты, «поскольку в конце концов это фильм о любви».
Ну да – омоновец полюбил подругу бандита, и вот вам конфликт между чувством и долгом. В основе сценария одноименная повесть Захара Прилепина, интересного человека (служил в Чечне, проявляет гражданскую позицию, не замечен в склонности к конформизму, даже наоборот) и одного из самых признанных нынче авторов, даром, что его прозу называют пацанской, а с шекспировской драмой не сравнивают. Учитель давно хотел с Прилепиным работать, «Восьмерку» прочитал в рукописи, сразу попросил выдающегося профи Александра Миндадзе (они вместе делали «Космос как предчувствие») написать по ней сценарий.
Спрашиваю Учителя: с кем идентифицироваться зрителю-то придется в этой истории, где поступки омоновцев не хуже/не лучше бандитских? Или, привычно уже, призывать чуму на оба дома?
- Я, - отвечает, - когда дочитал эту повесть, не мог себе объяснить свое состояние. Несмотря на весь драматизм истории, ощущение было хорошее. Показалось, что в нашей стране – где все вроде так мрачно, всем мы недовольны – некий прорыв к хорошему происходит. Прорыв в новое, неизвестное, которое трудно даже назвать положительным… но нечто светлое маячит. Герои сталкиваются с мерзким миром, пытаются даже не противостоять, а приспособиться к нему, – и вдруг возникает бунт. Который приводит к совершенно странным результатам для них. Для них самих.
Вот это меня удивило; я эмоционально не сталкивался с этим ощущением в нашем кино. Дело не в том, что они бунтуют против порядка вещей. Ребята-омоновцы – но и бандиты, и девочка-героиня – в некий момент должны принять решение, какого они раньше не принимали. Должны пойти по совсем новому для себя пути. Непонятному. Поэтому мне интересно.
Куда нашим героям было податься в середине 90х? Они вернулись из армии, заводы закрыты, физическая форма хорошая… жизнь их и поделила – кто в бандиты, кто в ОМОН. Разница между ними невелика.
- Оказалось, это не выбор?
- Идея в том, что омоновцы меняются. В человеческом смысле. Перестают быть лишь исполнителями своей работы. Начинают что-то чувствовать, переживать. Не только в политическом смысле, а в человеческом. Может, они затем и на другое раскроют глаза.
- Важно, чтобы они были не опричниками, а гражданами…
- Да. У нас слово опричники звучит… Но не должно быть однозначности. Омоновцы – не значит, что способны лишь кулаками действовать.
Учитель начал съемки в феврале, совпав с зимней волной протестов в стране; получалось, что они с Прилепиным угадали некие подспудные изменения в людях (как писатель предвосхитил «полицейских» в эпоху ментов). Но нынче, к лету, мнится: может, просто мечтают? А главное - Учитель категорически не хочет актуализировать картину, зная: фильм обязан быть шире «сезона» и глубже любой демонстрации.
И все же универсальность истории перекрещена с конкретностью. Конец 90-х, сознательно не подчеркиваемый ничем, упрется буквально в наступление нового календарного века. Смешать десятилетия легко: теперь, спустя дюжину годов, страна, пережившая, как нас уверяют, «тучные нулевые» и кризис, а также интересные конфигурации в политической сфере, оказалась у подножия прежних проблем. Это во времени. А в пространстве – действие происходит в условном немаленьком промышленном городе, их сотни в России.
Этот город будет несколько странным. Залогом - место съемки основных натурных сцен, вплоть до эпизодов противостояния толпы бунтующих рабочих цепочкам людей в камуфляже и масках-касках - кварталы Кировского завода, неуловимо отличные от улиц пролетарских предместий. А еще залогом - работа оператора Юрия Клименко, постоянного соавтора Учителя.
- Ваша картина постарается сломать привычный образ представителя – хочется сказать: послушника – силовых структур?
- Я не раз вспоминал свой же давний фильм «Рок». Конечно, это разные вещи, но когда-то общественное мнение считало, что рок-музыканты - пьяницы, драчуны, подозрительные типы и все такое. А я очень хотел показать, что у них есть дети, работа, они нормально общаются… Сейчас мы видим людей в одинаковой форме, с закрытыми лицами – но у каждого внутри тоже что-то есть. Надо разбираться отдельно, это не тупая масса. Вот это мы будем делать в картине обязательно.
Заглянуть в глаза человеку в камуфляже и без него (кстати, в форме эти люди по букве закона не могут применять силу без определенного приказа, лишь сняв ее, они становятся хозяевами своих поступков) поможет и гордость съемочной группы – сконструированный пантограф, такое приспособление для полетов кинокамеры внутри машины. Внутри белой «восьмерки».
Между прочим, на обложке книги Захара Прилепина цифра восемь изображена двумя пятнами крови. А на двери съемочной группы она похожа на - только не совсем горизонтальный, а приподнятый - знак бесконечности.
Но название фильма еще может измениться.
Ольга Шервуд
На снимках:
Александр Новин, Павел Ворожцов Алексей Манцыгин, Артем Быстров – на главные роли Алексей Учитель пригласил «не затертых» экраном, молодых, но уже опытных театральных артистов.
Главного героя – того, влюбился в дочь преступника, - играет Алексей Манцыгин.
Режиссер Алексей Учитель – естественно, генерал на съемочной площадке.
Цепочка ОМОНа состоит из обычных людей – или уже не совсем обычных?..
Фото предоставлено киностудией «РОК».
Комментарии
Пользователем asdfdsfs было прокомментировано 29 Апреля 2016 в : 22:12 Цепочка ОМОНа состоит из трусливой еврейской параши - на противоположной стороне оружия не бывает. Сил. стр.криптоеврейские.
Что там, под маской ОМОНа? 
