В конце ноября в С.-Петербурге в шестой раз проводился Международный ЛГБТ-кинофестиваль "Бок о Бок". С каждым годом проведение его в нашем славном городе все более напоминает тайные сходки первых христиан в добиблейские времена. А когда-то Ленинград гордо называли "городом трех революций", уважали за его вольнолюбивый дух, за интеллигентность, за чуткость, терпимость и предупредительность. В нынешнем Петербурге от всего этого почти ничего не осталось. В атеистическом Ленинграде все это было, а в православном Петербурге - нет. И ходят мракобесы с хоругвями, воспевая "любовь к ближнему", а, скинув подрясник, бегут устраивать этим ближним очередную грязную провокацию. Глядя на все это остается вспоминать классика: "Нет ничего, и ничего и не было!.. О боги, боги мои, яду мне, яду!.."
Несмотря на все "неожиданности" фестиваль состоялся и продемонстрировал целый ряд первоклассных фильмов. Открывал программу голландский "Маттерхорн", дебют в большом кино актера Дидерика Эббинге. В небольшой голландской деревушке, где вся жизнь строго регламентирована правилами кальвинистской общины, появляется некий бродяга Тео с явно неадекватной психикой - и нарушает размеренное и упорядоченное спокойствие местных жителей. Оттеснив соседа, его заполучил в свой дом одинокий Фред, жена которого умерла, а отношения с сыном прерваны. С этого момента Фред выполняет все прихоти нежданного гостя - лишь бы вновь не остаться одному. Отвергнутый сосед обрушивает на Фреда гнев всей общины, но тому уже все нипочем. Обнаружив в Тео способность веселить детей, он уже принимает приглашения на детские праздники. Бродяга Тео, который с трудом может связать два слова, вернул Фреду радость общения и он решается встретиться с сыном, выступающим с песнями где-то в гей-клубе. Более того, он готов поделиться своим другом с тем соседом, также страдающим от страшного одиночества. В голландском кино часто появляются "странные" персонажи, как будто не от мира сего. Достаточно вспомнить героев фильмов Йоса Стеллинга "Стрелочник" и "Иллюзионист". Но далеко не все из них обнаруживают такое противоречие с диктующей нравы местным жителям церковью. Главный образ фильма - кадр, в котором все обыватели послушно бредут к церкви на воскресную молитву, а два отщепенца, разрезая толпу, движутся от церкви в противоположном направлении.
Еще более острый конфликт реальной жизни с церковными догмами обозначен в фильме Малгожаты Шумовской "Во имя..."Собственно, это конфликт внутри церкви. В центре сюжета - отец Адам, который получает сельский приход в польской провинции. Это настоящий пастырь, вникающий в жизненные проблемы своих прихожан, которые проникаются к нему доверием. Однако в созданном его усилиями центре для трудных подростков отец Адам встречает странно-притягательного юношу Лукаша, с магнетизмом красоты которого не помогают бороться никакие молитвы. В конфликте между чувством и долгом в душе католического священника побеждает чувство, а когда его уже невозможно скрыть, отца Адама вновь переводят в новое место. В последнем кадре мы видим Лукаша среди группы молодых семинаристов - история продолжается на новом витке... Проблема гомосексуальных отношений внутри церкви характерна для всего христианского мира, включая Россию. И везде, кроме России, об этом говорится довольно широко - по крайней мере, в кино( даже предыдущий римский папа, как говорят, отрекся от сана, не сумев разрешить эту проблему). Польская кинематография, благодаря поколению 40-летних находится сейчас на подъеме (подробнее см. об этом в публикации от 17-10-2013), что дало возможность талантливому режиссеру М.Шумовской( у нас в прокате был ее предыдущий фильм "Они" под названием "Откровения" с Жюльетт Бинош) с одним из самых популярных сейчас в Польше актеров Анджеем Хырой создать глубоко драматичный образ священника, как человека, вынужденного скрывать свои истинные чувства. Только "во имя" чего?..
Вынужден скрывать свою истинную природу и герой фильма Ксавье Долана "Том на ферме". Он приезжает из города на ферму на похороны своего возлюбленного Гийома в квебекскую глушь как друг покойного. Постепенно он проникается размеренной жизнью на ферме - ее естественность и рациональность благотворно влияют на юношу, уставшего от городского притворства. Однако тихая жизнь на ферме обманчива. Старший брат Гийома Франсис заставляет Тома продемонстрировать матери якобы "подружку" покойного брата, а сам за неприкрытой враждебностью и презрением к любовнику брата, обнаруживает определенное желание овладеть им. Как обычно, самые ярые гомофобы на деле оказываются латентными гомосексуалистами, пытающиеся таким образом бороться со своими страстями. Ксавье Долан, многообещающий канадский режиссер, получивший известность в 20 лет, показав на МКФ в Канне свой дебют "Я убил свою маму", убедительно играет здесь главную роль. Он находит поразительный образ: гей и показной гомофоб сливаются в смертельном ( в прямом смысле) танго в коровнике, словно продолжая традицию героев Бертолуччи из "Последнего танго в Париже".
Поначалу была вынуждена скрывать свои чувства и юная Адель из фильма Абделатифа Кешиша "Жизнь Адель". По крайней мере, пока училась в школе: дети и подростки - самые жестокие гонители тех, кто выделяется из толпы. Об этом тоже снято масса фильмов. Но картина Кешиша о другом. Этот удивительный фильм - о счастье любви. Любви с первого взгляда. Адель случайно на улице увидела девушку с синими волосами - и ее жизнь изменилась навсегда. Кешишу посчастливилось снять редкий фильм, в котором чудо любви явлено во всей побеждающей и убедительной полноте. Величайшие поэты веками пытались найти нужные слова, чтобы описать это чувство, что удавалось только лучшим из них. Сила искусства кино в том, что оно может обойтись вообще без слов, образами и звуками выражая самые потаенные чувства. Конечно, в этом заслуга не только режиссера и его команды, но и двух молодых актрис ( и в этом смысле вердикт Каннского МКФ справедлив), особенно уникальной в своей беззащитной естественности юной Адель Экзаркопулос. Критики много писали о социальных причинах расставания двух девушек: одна из парижской богемы, другая - из низов общества( к слову, как и исполнительницы этих ролей), но главное все же не в этом. Чувство любви у Адели - всеобъемлюще, в ней она находит счастье, для ее подруги не менее важен личный профессиональный успех, без которого она не чувствует себя счастливой. Недостаток внимания со стороны любимой вызывет в Адель чувство одиночества, что толкает ее на случайную измену. Впрочем, это даже не измена - она поделилась счастьем с другим человеком. На последней встрече с любимой Адель спрашивает, счастлива ли она в сексе со своей новой подругой. Для нее секс - все еще высшее проявление любви (потому он и показан в фильме со всей возможной полнотой), но с возрастом это пройдет.
Что же касается нетрадиционных отношений... Так кто сказал, что они - нетрадиционны? Если им столько же лет, сколько всему человечеству? Более того, если они присущи не только человеку, но и животным? Что, и бедных животных "совратил" некий злодей-извращенец? И животные - извращенцы? Не логичнее ли признать, что такими и животных и человека сотворила сама Природа, или, если угодно, Господь Бог? Вот у Господа и спрашивайте про его божественный замысел - зачем ему это нужно? Церковники размахивают Библией, но и там нет запрета на любовь, Священное Писание говорит лишь о грехе блуда, будь он "традиционный" или нет. Более того, святые отцы любят повторять, что "Бог есть любовь, и любовь есть Бог". Если так, то Адель в высшие моменты своей искренней любви гораздо ближе к Богу, чем все нынешние гомофобы вместе взятые... Некая критикесса из самой независимой московской газеты жаловалась , что не может вспомнить финал фильма, такой он, дескать, никакой. Бедные, бедные дамочки... Как писал Поэт: "Слышать я вас не могу / / Не подступайте ко мне/ / Эти вот все господа:/ / Критики, дамы, друзья..." Финал фильма между тем очень выразителен. Адель в платье цвета былых синих волос любимой тихо уходит с ее вернисажа, где вывешены картины с ее изображением, а вокруг толпится скучающая богема. Она сворачивает на первую же улочку, удаляясь от зрителя. Как и героям "Маттерхорна" ей хватило мужества сделать выбор своей дороги, не смешиваясь с толпой. Она простилась с миром, в котором не нашла искренности. С любимой, которая предпочла счастью любви спокойную жизнь со своей зрелой подругой и ее ребенком. Но Адель счастлива, потому что она сохранила свою любовь. И будет делиться ею с детьми. Она станет хорошим педагогом, потому что умеет любить. И пусть лишь тот, кто без греха, бросит в нее камень...
P.S. На закрытие фестиваля представлять свой фильм "Харви Милк" приехали знаменитый режиссер Гас Ван Сент, сценарист, получивший за него "Оскар", Дастин Лэнс Блэк и продюсер Брюс Коэн. Как известно, Оливер Стоун, пообещавший было привезти свои фильмы на МКФ в СПб, передумал, показав их в Сан-Себастьяне. Гас Ван Сент с друзьями не побоялись приехать. И, хотя показ фильма был сорван( к счастью, он был у нас в прокате), гостей ждала теплая и искренняя встреча, которой они остались весьма довольны ("атмосфера была отличная",- говорил Брюс Коэн журналу "Новое время"). Я задал Гас Ван Сенту только один вопрос, которым однажды уже озадачил Карлоса Рейгадаса (см. об этом в публикации от 12-12-2012): "Однажды Луис Бунюэль произнес загадочную фразу - "Слава Богу, я атеист". Смогли бы Вы подписаться под этими словами?" Странно, но режиссеру пришлось объяснять, что такое атеизм. Когда же он понял, то сказал, что это слишком радикально : "Я скорее агностик". И в этом я был с ним солидарен. Я лишь сочувствую вере и верующим. Как, впрочем, и ЛГБТ. И пусть лишь тот, кто без греха, бросит в меня камень...
О людях, Боге и любви 
