В отличие от телесериала "Родина" российско-украинская копродукция "Битва за Севастополь " получила позитивные отклики наших авторов, два из которых мы также здесь приводим.
На Украине, совместно с которой снят фильм о легендарном снайпере Людмиле Павличенко, он демонстрируется, как изначально и задумывалось, под адекватным названием — "Несокрушимая". Однако, по мнению МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА, неточность и конъюнктурность российского названия едва ли не единственное, что можно поставить в упрек лучшему за последнюю четверть века отечественному фильму о Великой Отечественной.
Обороны Севастополя в фильме не то чтобы нет, но занимает она от силы четверть экранного времени. Да битвы как таковой — "бой в Крыму, все в дыму" — и не может быть в фильме о снайпере просто потому, что его работа камерная, штучная. И, что главное, вынесенная в заглавие битва оказывается вовсе не звездным часом, а катастрофой для героини, израненной не столько физически, сколько — самой своей жестокой работой — психически и психологически.
Зато в фильме нет многого другого, что составило дурную славу военно-патриотическому кино новейшего образца. Нет оргии компьютерной графики, а когда она используется, то от нее вздрагиваешь, как от грубого вторжения чего-то неорганического в живую плоть фильма. Нет ни утрированных истерик, ни натужного, неискреннего пафоса. Нет кровавых чекистов и прочих заградотрядов: чекист тут только один, и это отец героини, чье молчание в семейном кругу говорит о 1937 годе несравненно больше, чем сотня расстрельных сцен. При этом генерала Петрова и адмирала Октябрьского, проваливших эвакуацию защитников Севастополя, фильм отнюдь не щадит.
Нет ни одного "хорошего" или, на худой конец, как в "Сталинграде", "неоднозначного" немца, без которых наше военное кино уже и не обходится. Война вообще дело однозначное. И эта ее жестокая однозначность великолепно сконцентрирована в сцене встречи нового, 1942 года в Севастополе. Маленькая девочка читает бойцам симоновское "Убей его!", и эта, объективно кошмарная декламация ни в коем случае не вызывает интеллигентной реакции в духе "Ах, война, что ты, подлая, сделала".
Проще говоря, это первый в России фильм не столько о человеке на войне, сколько об отношениях человека и войны. Войны, понятой, по словам одного из командиров, напарников и любимых мужчин Людмилы, как "такая жизнь". Ну и конечно, "такая работа", чьи технологические подробности захватывают.
Людей — вот чего катастрофически не хватает в нашем военном кино. В лучшем случае, как в "Сталинграде", нам скороговоркой перечисляют предполагаемые обстоятельства судеб героев, в которые мы почему-то должны поверить. Блестящая Юлия Пересильд сыграла именно что судьбу. Готовая к труду и обороне отличница, почти что "синий чулок", сначала относится к своей работе как к решению сложных и увлекательных задач: поразить, например, смотровую щель танка. Потом — как к личной, порой садистской мести за мужчин (Олег Васильев, Евгений Цыганов, Никита Тарасов), которых война отбирает у нее одного за другим. Потом — практически как к самоубийству: перед финальной дуэлью с лучшим снайпером вермахта, приехавшим в Севастополь конкретно "за ней", рисует себе на лбу, что твой камикадзе, крест-мишень. Потом она, превращенная из живого человека в "живую легенду" агитпропа, уже просто не может. Получилось не столько военно-патриотическое, сколько антивоенно-патриотическое кино.
Поэтому не стоит укорять сценаристов за то, что они откорректировали биографию Павличенко, сделав ее фамилию по мужу девичьей, а мать девятилетнего сына представив почти как школьницу. Все это мелочи по сравнению с немыслимой судьбой, которую сама Павличенко уместила в три фразы речи, произнесенной в 1942 году в Чикаго: ее, вдрызг негодную к строевой, отправили агитировать Америку за открытие второго фронта. "Мне 26 лет. Я убила 309 фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго отсиживаетесь за моей спиной?"
Америка носила ее на руках. Великий бард Вуди Гатри посвятил ей балладу "Мисс Павличенко". Перед ней стоял на коленях — этого, правда, в фильме нет — Чарли Чаплин, целуя ей пальцы и повторяя: "Вот эти пальчики убили 309 фашистов". Элеонора Рузвельт (Джоан Блэкхем), великая женщина, достойная своего мужа — лучшего президента за всю историю США, поселила в Белом доме, дарила ей платья и, что греха таить, испытывала к ней не только материнские чувства. Дорогого стоит эпизод, в котором миссис Рузвельт учит Людмилу улыбаться и предлагает вспомнить что-нибудь смешное. Ну та и вспоминает: как фронтовой наставник рассказал, что одной пулей уложил трех белофиннов, но засчитали ему только одного.
Именно на американскую линию нанизаны эпизоды жизни Павличенко, за что фильм, безусловно, обвинят в "низкопоклонстве перед Западом". Но, во-первых, современный зритель — отчасти "американец", для которого советская душа так же загадочна, как русская — для иностранцев. А во-вторых, Павличенко была в 1942 году примерно такой же мировой звездой, какой станет Юрий Гагарин двадцать лет спустя. И в общем-то не грех напомнить именно сейчас о звездном часе советско-американской дружбы.
Михаил Трофименков, "Коммерсантъ"
***
Ближе к цели
Первая и главная "бойня", участником которой оказалась "Битва за Севастополь", – сегодняшняя война, куда ввергнуты народы Украины и России. Самим фактом своего существования и выхода на экраны обеих стран фильм совместного производства (пишут, что почти 80 процентов финансирования – украинские), начатого в 2012 году, создаваемого в условиях жесточайшего противостояния, утверждает неизбежность и необходимость мира между народами с такой общей историей и границей. Огромная победа продюсеров Натальи Мокрицкой, Егора Олесова, Милы Розановой и всей съемочной группы.
Еще одна составляющая этой победы – тема картины. Великая Отечественная война, что уже приходилось отмечать, на глазах изумленной публики будто меняется в своем начале, ходе и итогах. Особенно удивляются люди среднего и старшего поколения, которые закончили советскую школу и вузы, да еще прочли кое-что в новейшие времена. Не буду вдаваться тут в анализ соответствующей "методологической" и пропагандистской вакханалии, всех этих преступных попыток устроить дележку и передел победы над фашизмом между народами СССР, а также странами-союзниками, скажу лишь, что фильм удачно "не замечает" этих новомодных спекуляций.
Он если и акцентирует национальность советских людей, то лишь "одесскую". Жаль, что примитивно, – но такова вообще довоенная часть фильма, исполненная в духе соцреалистической живописи 30-х годов. А нынче "проклятые американцы", изобразительно поданные в точно выдержанном стиле голливудских фильмов середины прошлого века, – весьма и весьма симпатичные люди.
Среди них просто замечательна Элеонора Рузвельт – в чрезвычайно живом исполнении американской актрисы Джоан Блэкхем, которая переиграла всех своей естественностью. Правда, американцев более чем грамотно, хотя и карикатурно оттеняют советские дипломаты, НКВДэшники, военные – начальники делегации СССР на Международной студенческой ассамблее в Вашингтоне в 1942 году.
Противостояние идейности, замешенной на страхе, и человечности подано на всех уровнях, начиная с физиономического; фон этого конфликта – побуждение американцев к открытию второго фронта – придает вашингтонским эпизодам "контрапунктический" смысл.
По видимости, одну лишь уступку конъюнктуре момента вынуждены были сделать авторы картины: не переименовать ее. Никакой битвы за Севастополь в фильме, как вы уже, наверное, знаете, нет. В украинском варианте он называется "Незламна" – "Несломленная", что абсолютно точно. Поскольку это основанная на биографии удивительного человека Людмилы Павлюченко – легендарного снайпера, Героя Советского Союза – попытка вовсе не байопика, а разговора о жизни и смерти в условиях войны. Где смерть парадоксальным образом несет женщина, ненависть транслирует ребенок, а любовь проявляют мужчины.
Вторая битва, которую вели авторы фильма, – как раз со штампами военного кино. Оно должно быть непререкаемо антивоенным, это не обсуждается в отечественной культуре вот уже полвека, ибо ясно. Хотя, увы, далеко не всеми осознается, ставится задачей и исполняется; до антимилитаризма же нам еще лететь и лететь, как до Марса. Коммерческий кинематограф сделал из войны приключение и/или любовное приключение с гибелью одного из, простите, партнеров во имя защиты Родины или иначе формулируемой высокой цели, даже если смерть принесла пуля-дура. Бороться с таким подходом в наши дни означает вовсе не снимать фильмов о войне.
Не пытались двинуться в иную сторону и авторы "Битвы за Севастополь": нынешнее кино в первую очередь обязано хлопотать о возврате затраченных средств, а мало кто верит, что зритель не потребует любви на крови.
Правда, авторы слегка перегнули палку, показав свою героиню с самого начала закомплексованной девушкой, страдающей от требовательности и черствости отца настолько, что ради доказательства ему, офицеру НКВД, своей состоятельности она превращается в самонаводящуюся машину по отстрелу врагов – сначала азартную, затем все же остывающую.
И "чувства" сразу трех мужчин, с которыми связаны три любовные нити сюжета, выглядели бы совершенно декларируемыми, а не "осязаемыми", если бы не хорошие актеры с точными лицами – Никита Тарасов, Олег Васильков, Евгений Цыганов. И в первую очередь, конечно, Юлия Пересильд в главной роли. Актриса снимается достаточно много, наконец она получила возможность запомниться: превосходны пара крупных планов, когда зритель чувствует себя в центре оптического прицела и не знает, бояться ли крайней степени опустошенности этого плачущего стрелка или можно доверять ее профессиональному автоматизму.
Актеры, при помощи режиссера, оператора Юрия Короля и остальной группы, все же оживляют здесь схему "любовь на войне". Ум, такт и душевные качества постановщика Сергея Мокрицкого не допускают превращения истории в пресловутый "военный экшн". Но пацифистским фильм становится потому, что отчетливейшим образом показывает, как на военной почве вырастает ненависть, которая калечит людей буквально и метафорически. Отсюда острая современность "Битвы за Севастополь" – ничего подобного и быть не могло в советском кинематографе. Как и финального эпизода о сдаче Севастополя после многодневной обороны – со всей его горестно-трагической плакатностью.
Охота за себе подобным, пусть даже "они не люди, а фашисты", да еще и гордость за "чемпионский" счет, деформирует человека. Женщина, которая создана умножать-рожать, вынуждена и хочет убивать-вычитать. Еще
страшнее будущая женщина – девочка лет семи, звонко читающая строки классического стихотворения Симонова – "Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей!" – с неподдельной, нерефлексирующей, что понятно, яростью в глазах и голосе. Вольно или невольно эпизод стал центральным в картине, подняв повествование до уровня настоящего кино. Которое четко отвечает своему времени, не теряя актуальности никогда.
Наконец, авторы в целом выиграли борьбу за изображение военных действий, хотя эта часть фильма наиболее эклектична. Одни эпизоды даны в привычной манере старого отечественного кино, другие сгодились бы и в голливудские сюжеты; цвет хаки и земли соседствует с компьютером, отправляющем пулю лететь в угоду невоспитанному вкусу…
Но, по счастью, есть и эпизоды иного толка: приближенные к графике благодаря снегу, композиции и ракурсу, особенно сопровождаемые цоевской "Кукушкой" (непротиворечивая в данном контексте версия Полины Гагариной) и песней "Обними" группы "Океан Эльзы", – они внезапно дают вздохнуть, отстраниться, увидеть убийственную суету людей сверху, откуда столь эффектно выглядит вся бессмысленность взаимоуничтожения.
Ольга Шервуд, портал "Юга.ру"
Выстрел в душу 
