Режиссер и сценарист Александр Велединский снимает свой долгожданный проект - историю про то, как в последние дни Второй мировой войны на дальневосточном полустанке судьба свела трех человек. Встреча закончилась перестрелкой, и каждый из участников уверен, что убил двух других. Спустя полвека в разных точках Земли произойдут события, связанные с тем июньским днем 1945 года.
Сценарий "В Кейптаунском порту" - одним из первых проектов, с которым Александр Велединский пришел в кино и который 10 лет безуспешно предлагал продюсерам, был сценарий "В Кейптаунским порту". За эти годы Велединский стал соавтором сериальных хитов "Бригада" и "Дальнобойщики", снял картины "Русское", "Живой" и "Географ глобус пропил". Последний принес режиссеру приз "Кинотавра", "Нику" и "Золотого орла"…
- В основе фильма "В Кейптаунском порту" реальная история, которая произошла с вашим отцом - летом 1945 года он встретился с штрафниками, вооруженными автоматами, и только чудом уцелел.
Велединский: На самом деле бандитов было не двое, а шестеро. Да и отец, в отличие от киноперсонажа, ни в кого не стрелял. Но меня взволновала сама возможность такой встречи, которая для всех ее участников могла стать роковой. Я задумался: "А интересно, как сложилась жизнь этих людей?" А дальше - исключительно фантазия, сочинительство. Поскольку я уверен, что в кино самое главное - это драматургия, то я обострил ситуацию. Эйзенштейн говорил: "Драматург - это взбесившийся регулировщик, который вместо того, чтобы предотвращать аварии, создает их". Драматург всегда всех и все сталкивает лбами, максимально спрессовывая жизнь. В итоге, я развел героев строго под углом 120 градусов, одного отправив в Севастополь, другого в Ленинград, а третьего и вовсе в Кейптаун и придумал им столь же разные судьбы. Один стал известным драматургом, второй пожарником в театре, хотя мечтал быть актером, а третий стал основателем целого клана, "черных" и "белых" наследников которого раздирает расовая вражда.
- Но почему все же один герой у вас становится драматургом, а другой отправляется в Кейптаун? Вы были в ЮАР?
Велединский: В ЮАР не был, хотя порой возникает ощущение, что бывал - для этого мне достаточно фантазии. В конце концов, я - сочинитель. Отправил я туда Пахана только потому что, что мой отец очень любил песню "В Кейптаунском порту с пробоиной в борту…". А насчет драматурга... Почему бы и нет? Он мог, конечно, стать писателем, но интереснее снимать театр, чем письменный стол или книжную ярмарку. Так что все прагматично.
- Петербург тоже возник из прагматических соображений?
Велединский: Нет, из любви. После родного Нижнего Новгорода Петербург для меня главный город. И в 80-90 часто здесь бывал, по командировочным делам, да и просто - прогуляться, в БДТ сходить. В 83-85 годах еще было не достать туда билеты и, помню, супруга придумала отличный метод: надо стоять у самого входа и высматривать людей, которые ни у кого ничего не спрашивают. Значит, они кого-то ждут. И кто-то так и уходит не дождавшись. Вот у этих людей мы и покупали билеты, по их нормальной стоимости. Ну и поскольку все истории, которые описываешь в сценариях, пропускаешь через себя, то и "В Кейптаунском порту" есть сцена, которую можно было бы назвать "театральный разъезд у БДТ". Есть профессиональное выражение: обманывая в главном, будь точен в деталях. По этому принципу, кстати, действует пропаганда (смеется).
- "В Кейптаунском порту" - о бесконечной цепи случайностей, о том, что от прошлого никуда не денешься, что его грехи будут следовать и в настоящем. Так в "Живом" по пятам за героем следуют "неприкаянные души" его погибших друзей.
Велединский: Да, я уверен, что все мы друг от друга зависим, все несем ответственность за то, что совершаем, и, наконец, все, что с нами происходит - закономерность. Но большинство не думает об этом и не видит знаки, которые нам подаются. Мы привыкаем к миру, который вокруг нас и отключаемся от него. Сколько раз я был в Петербурге, и сколько раз проезжал или проходил мимо Медного всадника, но почему-то только сейчас поймал себя на мысли: "А ведь его видел Пушкин!" и меня буквально накрыло! Когда так смотришь на мир, он становится объемнее, значительнее, что ли. Сколько раз мы слышали: "N говорил то-то и то-то, а через три месяца его не стало. Он как будто предчувствовал свой уход!" Алексей Юрьевич Герман как-то рассказывал, как он шел с коллегой, и вдруг тот говорит: "Представь себе, я через минуту, раз, и умру. И все, что я сейчас говорю, обретет особую многозначительность" (смеется).
- В этом смысле фотографии, сделанные человеком незадолго до его ухода, обладают этим свойством "предощущения". Как писала Ахматова, "будущее бросает свою тень задолго до того, как войти".
Велединский: Да. И этот принцип заложен в моем любимом фильме "Мой друг Иван Лапшин" Алексея Германа. Казалось бы, в основе история про то, как честный мент влюбляется в актрису, она - в писателя, а писатель любит умершую жену. Одним словом, неразрешимый треугольник. Но он обретает еще большую трагичность, потому что мы с расстояния десятилетий знаем, какая судьба их всех ждет. Вот этой атмосферой предощущения и наполнен фильм.
- Вы хотите добиться чего-то подобного?
Велединский: Я бы не хотел пока раскрывать, какого настроения хочу добиться, скажу лишь: мне важно сделать картину внятную, "прозрачную", эмоциональную и даже чувственную. Если говорить с иронией о жанре, то это эпическая трагикомедия, а если без иронии, то просто трагикомедия. И - никакого месседжа, высказывания. Разве что - мир создан абсолютно гармонично, дисгармонию в него вносим мы сами. Как сказано в финальных строках романа Захара Прилепина "Обитель": "человек тёмен и страшен, но мир человечен и тёпел". Для меня "В Кейптаунском порту" очень личный проект, и я очень признателен продюсеру кинокомпании "Renovatio Entertainment" Владимиру Полякову, который тоже не остался равнодушным к этой истории.
- Кстати, об "Обители". Не хотите ее экранизировать?
Велединский: Года четыре назад мы с Захаром Прилепиным летали на Соловки именно из-за "Обители". Вначале думали, что он напишет рассказ или повесть, а я затем подключусь, как сценарист. Но тут мне как раз предложили снять "Географа…", и первый человек, которому я позвонил, был Захар - мол, что делать? Он не раздумывая ответил: "Если откажешься, сделаешь глупость". В итоге, пока я занимался "Географом...", Захар написал 800-страничный роман. Но я бы хотел вернуться к этой теме. Уже купили права на экранизацию, потихоньку готовимся. Пока все упирается в бюджет, потому что этот роман нельзя снимать "экономно" и впихивая его в рамки полного метра, он просится на 8 серий. Так что, если бюджета не дождусь, значит, буду работать с современными темами, которые запросто можно снять и на мобильный телефон. Такие фильмы, как "Обитель" и "В Кейптаунском порту", подобным образом не снимешь…
- Съемки "В Кейптаунском порту" вы начали очень символично - 27 августа, в День российского кино. Сейчас только ленивый не пнет отечественные фильмы, делая, правда, редкие исключения, в число которых попал и ваш фильм "Географ глобус пропил". Помню, на моих глазах незнакомые девочки покупали эту книгу, делясь впечатлениями от фильма.
Велединский: Приятно, конечно. Хотя, признаюсь, я не сильно этому удивился - понятно, что люди перепичканы стрелялками и соскучились по таким персонажам, как Служкин. А если говорить про наше кино, то в последнее время у нас в ходу были фильмы, которые зрителя лишают всякой надежды. Чего же удивляться, что его не любят? Я же как Служкин, идеалист, людей люблю и хочу, чтобы они были добрее.
Владимир Стеклов, народный артист России, исполнитель роли Драматурга:
"Впервые эту историю я прочел десять лет назад, когда еще не был знаком ни с Велединским, ни с его творчеством. Да собственно, он тогда только закончил Высшие режиссерские курсы. И прочитав сценарий "В Кейптаунском порту", мне не то, что захотелось принять участие в его съемках, а - бегом-бегом, вдогонку отправиться за этим человеком. Вскоре мы с ним познакомились - на съемках его дебютной короткометражки "Ты да я, да мы с тобой". И все эти десять лет я, как и многие люди, которые работали с Сашей, ждал, когда же случится "В Кейптаунском порту". Поэтому, когда он мне позвонил и сказал: "Запускаюсь!", я был безумно рад оказаться вновь в орбите Сашиного кино. Мой Драматург, нельзя сказать, что это Велединский, но вместе с тем, в нем много от Саши. Что с ним происходит? Он проходит долгий трудный путь. Пусть это прозвучит пафосно, но это путь к самому себе и к Богу".
В Кейптаунском порту 
