«Марвеловского» полку прибыло. Доктор Стрэндж, бывший гениальный хирург и отъявленный эгоист, а ныне отважный супергерой, поминутно чертящий в воздухе огненные знаки и носящий плащ со стоечкой, вне всякого сомнения, уже в следующем фильме (если кассовые сборы окажутся удовлетворительными) присоединится к Железному Человеку, Тору, Капитану Америке, Скарлет Йоханссон и проч.
Собственно, беседовать с Тором, распивать с ним чаи и разузнавать, что да как, супердоктор принялся уже сейчас, в эпилоге «своего личного» фильма. И если в «Докторе Стрэндже» и есть проблема, то она как раз в этом.
Потому что иных тут вроде не видать. Режиссура Скотта Дерриксона особыми достижениями не блещет, но и печати тупости на ней – в отличие от, скажем, «Тора» или самих «Мстителей» – нет: спокойная, справная, даже добродушная. Больших сюжетных провалов тоже не сыщешь: процесс внутреннего перерождения протагониста, пожалуй, несколько скомкан, мотивировки отлажены не везде, но это особо ничему не мешает, – имея на главной роли Бенедикта Кэмбербатча, можно себе позволить и вовсе ничего не объяснять.
А чрезвычайное остроумие дизайна спецэффектов, явно вдохновленного фантасмагориями Эсхера и обнаруживающего в регулярной лондонской архитектуре складчатость конструктора-трансформера, с лихвой возмещает умеренность визуального стиля в целом. Можно бы, конечно, поставить в укор создателям фильма, что брать аж на все пять главных ролей по-настоящему хороших и умелых актеров (Кэмбербатч, МакАдамс, Миккельсен, Эйджофор и вообще Суинтон), а потом не дать никому из них сыграть почти что (по меркам их возможностей) ничего – это не просто расточительство, это уже мотовство. Но после франшизы о Железном Человеке, где Дауни-младшему, человеку-концерту, дали сыграть менее чем ничего, подобные сетования на территории «Марвела», по-видимому, бессмысленны a priori.
Что, если вдуматься, глуповато: «Марвел» – едва ли не последняя контора в мире, где еще верят, что внутренний психологический процесс в отдельно взятом человеке, его рефлексия над собственным характером и совершаемый им выбор между добром и злом могут повлиять на судьбы Вселенной. Так что тут действительно нужны хорошие актеры – только еще и использованные по назначению, в полную силу, а не для харизматичности афиши. Ну да, видимо, неважно. И так сойдет, раз пока что и так сходит.
И все же во всей этой гладкости и складности ощутим словно бы некий подвох. Будто присутствуешь на разминке. Все работают четко, и никто – не в полную силу. И шутки (в целом весьма славные) можно
было бы дошлифовать, и кульминацию с вечным возвращением (взяв за образчик хотя бы недавнюю «Грань будущего»)… Ходим с козырей, но всё больше с мелких, крупные будто приберегая на потом. Демонстрируем потенциал, но как бы издали, конспективно. Словно флэшбэк вынули из середины повествования и переместили туда, где ему по фабуле и положено быть: в начало, – не изменив самой стилистики флэшбэка, подразумевающей несколько схематичную скоропись пересказа. Пилотная серия, заявка. Экспозиция. Разбег. «Вот погодите, сейчас он с Тором познакомится, потом со всеми остальными – и вот тогда-то все и начнется. А пока что взгляните, кто он такой, откуда взялся и чему обучен». Фильм как анамнез; фильм как аперитив. То ли еще будет, когда они всем скопом навалятся.
Сам по себе этот подход, разумеется, резонен и предсказуем – так уж работает индустрия: не отдельными вспышками, но цепочками, разжигая зрительский аппетит и целя в вечность. Но обычно это все же делается не так откровенно, без внезапного чаепития в эпилоге. Не в откровенности проблема, это всего лишь честно и прагматично; проблема благодаря этой откровенности становится видна. Точнее, две проблемы. Еще точнее – одна, но двусторонняя.
Одна сторона эстетическая, именно – стилистическая. Гладкость, с которой фильм скользит вдоль сюжета, не позволяет сформироваться и отстояться тому цельному визуальному миру, который всегда является сверхзадачей любого хорошего комикса. И в Готэм-сити,
и в Городе грехов пространство не ограничивалось теми его фрагментами, которые были показаны, потому что именно в них происходил сюжет; оно продолжалось и за углом, просто нам туда не надо было заглянуть, но если б заглянули – увидели бы все то же. Иными словами, это пространство было самоценно, в нем была магия артефакта. В «Докторе Стрэндже» о магии и артефактах говорят больше, чем в иных комиксах, тут правят бал тибетская эзотерика (по счастью, иронично поданная) и всевозможные пылающие письмена, тут главному герою в начале его обучения даже предлагают помедитировать – однако сам режиссер этого делать совсем не собирается. Даже пролет героя по параллельным вселенным, даже центральная, весьма пространная сцена поединка в зеркально преображенном Нью-Йорке грешат той же конспективностью и прагматизмом; изумительно придуманная система оптических деформаций так и не становится самодостаточной, все время подчиняясь конкретике сюжетной задачи.
Достаточно вспомнить, как в «Хранителях» Зака Снайдера голубой гигант, сбежав от человечества в бескрайнюю марсианскую пустыню, творил там целые миры, завороженно глядя – вместе со столь же завороженной камерой Снайдера – на мерное вращение плоскостей и сфер: на эту-то визуальную магию Дерриксон в «Докторе Стрэндже» (который не собирается быть чем-то большим, нежели экспозицией героя) и пожалел экранного времени. Как и на Тильду Суинтон, которая сама воплощенная ходячая магия и может заменить любые марсианские миры, стоит лишь дать себе волю подольше на нее засмотреться. Но нет; даже в сцене гибели ее героини, когда она оттягивает неминуемый миг, чтобы еще немного насладиться зрелищем падающего на ночной Нью-Йорк снега, Дерриксон ничуть не собирается наслаждаться этим зрелищем вместе с ней – и дать понаслаждаться им зрителям. Он мягок, чуток, он понимает ее чувства, просто сам он ничего такого не чувствует. Так, вежливо переминается в сторонке, будто клерк похоронного агентства в момент прощания родственников с усопшим. Ну что, всё? Насладилась? Так, закрываем крышечку, осторожно, тихонько, не стучим. Очень тактичный человек.
Вторая же сторона тут скорее идеологического порядка.
Классический супергеройский комикс – как и, например, классический боевик – основан на одной идее: внутренние ресурсы человека столь велики, что он в одиночку способен на что угодно, даже мир спасти. Можно к этому по-разному относиться, трактуя супергероя либо как напоминание о Спасителе, либо как завуалированный извод сверхчеловека, – в любом случае, если одержимый морализмом Голливуд уже которое десятилетие настойчиво проводит эту идею, то лишь по той простой причине, что она – по замыслу – дарует зрителю надежду и внушает ему уверенность в собственных силах, помогая избавиться от уныния и сознания собственной беспомощности. Ход с пересечением разных франшиз и объединением супергероев в единый отряд был поэтому откровенно парадоксален (чему свидетельством неизменные и бесконечные внутренние дрязги и раздоры, временно прекращающиеся лишь перед лицом тотальной угрозы), но – при правильной выделке – не лишен простого и по-своему безупречного обаяния.
Однако до поры он был скорее дополнением к основным линиям, фантазийной вариацией для фанатов; так, помнится, в комиксах из журнала «Веселые картинки» Чиполлино дружил с Незнайкой, а на детской пластинке «Мульти-Пульти» Волк и старуха Шапокляк злоумышляли против добрых героев вместе с Трусом, Балбесом и Бывалым, даже не подозревая о том, какими отпетыми постмодернистами они при этом оказываются. Ныне же, судя по «Доктору Стрэнджу», главное и второстепенное поменялись местами. Уже не супергерой, регулярно в одиночку спасающий мир, может – скажем, на каникулах – временно объединиться с другими такими же, чтобы разрешить какую-нибудь совсем уж сверхсложную задачку, а сложившаяся команда стремится к постоянному расширению и ищет новобранцев, которые на собеседовании должны доказать свою пригодность, изложив свою предысторию.
Технически говоря, «Марвел» перешел на формат
«Людей X». Что само по себе, конечно, вполне допустимо, но если вглядеться – показательно. Похоже, одиночкам уже нет прежней веры. Похоже, ныне важнее и востребованнее коллективные усилия, индивидуальные же – лишь строчка в резюме, благодаря которой тебя примут в дружную команду. И, судя по чаепитию из эпилога, нас вскоре ждет очередной марвеловский корпоратив.
Нет веры одиночкам 
