В прокате фильм Эндрю Никкола «Анон» с Клайвом Оуэном в роли детектива, занимающегося расследованием серии убийств в мире будущего. Режиссер, специализирующийся на антиутопиях, на этот раз исследует возможности почти нашей реальности, вообразив общество, которое полностью отказалось от частной жизни ради собственной безопасности.
В мире светлого будущего больше нет преступлений. Ну или почти нет. По крайней мере раскрываемость их почти стопроцентная. И все благодаря тому, что люди завтрашнего дня добровольно согласились пожертвовать личным пространством ради тотальной транспарентности. Стали меньше врать. Теперь все постоянно подключены к интернету и чуть что проверяют друг друга: «врет — не врет». Глаза каждого человека записывают совершенные действия (и отправляют файлы в облачные хранилища), а на сетчатку мгновенно выводится дополнительная информация об окружающем мире. Увидели незнакомца на улице — и тут же узнали, как его зовут, кем работает, чем увлекается, что ест на завтрак. Не сомневайтесь, он тоже все про вас узнает. Криминалисты в этом мире, оказавшись на месте преступления, первым делом залезают в видеофайлы убитых и свидетелей: розыск превратился в рутину и формальность.
Сэл Фриланд (Клайв Оуэн) этой
рутиной и занимается — служит здесь детективом. Этот мрачноватый, отчетливо старомодный мужчина не слишком напрягается на работе и может в полной мере посвятить себя меланхолии: когда-то по вине Сэла погиб его единственный ребенок, жена не простила и ушла к другому, а единственным утешением ему стал стакан с виски. Чувство вины и умеренная алкоголизация, впрочем, не мешают добросовестному исполнению обязанностей. И однажды детективу дают важное задание: расследовать серию убийств, от которых не осталось никаких видеоулик. Более того, совершены они были, кажется, анонимом, хакером, специализирующимся на подтасовке воспоминаний и подделке записей, врагом государства. Есть в этой утопии и такие ребята. Осложняется процесс расследования тем, что Сэл постепенно влюбляется в подозреваемую, которую играет Аманда Сайфред.
В мировом искусстве существует немало историй про общества всеобщей прозрачности и контроля — от замятинского «Мы» до сериала «Черное зеркало»,— но «Анон» в отличие от них не заходится в обличении тоталитаризма. Этим отличаются и другие антиутопии Эндрю Никкола, снятые на схожие темы,— «Гаттака» и «Время». В одном делалось допущение (не такое уж фантастическое): а что если генетическую наследственность можно было бы улучшить за деньги? Во втором время превращалось в единственную доступную валюту. Но ни там, ни там сюжетная условность не ставила ультиматум человечности.
В «Аноне» Никкол на шаг ближе
к сегодняшней реальности, надежно опутавшей человечество социальными сетями, где люди сами записывают свою жизнь на электронные носители. Google на основе ваших запросов и постов пока формирует только вашу рекламную ленту, а в Китае, например, всерьез поговаривают о введении понятия «социального кредита», который формируется в зависимости от того, как ведет себя тот или иной человек. Перешел улицу в неположенном месте, закурил, выбросил бычок мимо урны, накопились дизлайки, и система понижает гражданину рейтинг. Чем хуже рейтинг, тем труднее купить билет на самолет, длиннее очередь к врачу, выше квартплата и больше проблем с тем, чтобы найти для ребенка хорошую школу. Поэтому трудно даже определить «Анон» как антиутопию — в том, что он как минимум возможен в нашей реальности, сомневаться как-то не приходится.
Никкол, впрочем, и не хочет никого удивлять. Съевший собаку на антиутопиях режиссер на самом деле не менее старомоден, чем его курящий главный герой. Свой цифровой сай-фай он упаковывает в формат чистенького неонуара: уставший детектив с трагедией в прошлом и сигаретой в руке, femme fatale без имени, темные тротуары и печальная игра в поддавки с собственной памятью и зрением (сюжет «Анона» весь строится на невозможности отличить реально произошедшие события от вымысла) — все это знакомые элементы стиля. Клайв Оуэн в роли сыщика не уступит даже Хамфри Богарту, а Аманда Сайфред, героиня которой исчезает не только в дверном проеме, но и из памяти, кажется идеальной роковой красоткой: в «Аноне» вместо имени над ней предупреждением зависло слово Error.
Стильный кинематографический
багаж и становится главным содержанием «Анона». Это действительно красивый фильм, каждый кадр которого указывает на генезис Никкола: десять лет он служил режиссером в лондонском BBDO, создавая рекламные ролики,— так же начинали братья Ридли и Тони Скотт. Фильм настолько визуально и формально выверен, что дополнительный смысл ему (в отличие, скажем, от плакатного «Черного зеркала»), кажется, не требуется вовсе. Режиссера куда больше интересуют плавные обводы улиц, идеально расставленные в кадре фонари, цвет асфальта и гравия, стекло небоскребов, бетонная мебель, морщины на лице Клайва Оуэна и нетривиальные изобразительные задачи: красиво задрапировать тенями лица или так встроить рекламу в архитектурное пространство, чтобы оно не было мучительно похоже на «Бегущего по лезвию» или «Особое мнение» (это, кстати, Никколу удается). Подход, конечно, эстетский, но более чем достаточный для того, чтобы дождаться фильма именно на большом экране, несмотря на то, что прокатом «Анона» одновременно с кинотеатрами займется Netflix.
Нуар эпохи транспорентности 
